На войне не выходят на кофе

"Я сейчас зашел в кафе выпить кофе, а потом сразу опять на войну. Тут идти две минуты", - озвучивал свои планы молодой человек в кафе возле Европейской площади. Тогда, в январе, эта фраза показалась забавной и абсурдной. Литературоведы могли бы сказать, что это сродни оксюморону (как "живой труп" – т.е. сочетание несочетаемого), а еще могли бы вспомнить о произведениях Гашека и Севелы, где война показана веселым приключением, наполненным забавными и нелепыми эпизодами.

Суть настроения, царящего в Киеве до 18 февраля, прояснял еще и такой короткий диалог "Девушка, зачем вы ломаете брусчатку и бросаете ее в милицию? – Так, брусчатка же не тяжелая – меньше килограмма".

Тогда много говорилось об угрозе настоящей войны, ею пугали в медиа, в соцсетях и на улицах. Однако всё это выглядело не вполне реальным и напоминало технологию для мобилизации граждан. То есть баррикады в центре города, агрессивные гопники, орудующие во всех районах столицы, похищения и еженедельные вече – всё это было в действительности. Но не было ощущения реальной опасности и всепоглощающей агрессии. За пару минут можно было покинуть "зону военных действий" и уже в районе "Золотых ворот" не видеть ничего такого, что подтверждало бы наличие масштабной акции протеста, на которой было уже несколько трупов.

Протест продолжали называть мирным – впрочем, таковым его называют до сих пор, - упирая на то, что проявления насилия были единичными и вынужденными. Тех, кто говорил, что насилия чуть-чуть не бывает, что всё начинается с малого, что нельзя оправдывать высокими целями банальные убийства и избиения, что нацистская символика – это не просто изображение сродни распиаренному лику кубинского героя революции Че Гевары, а это отражение позиции, которую в Европе всерьез считают довольно опасной (а в Германии могут посадить на 3 года), что насилие будет порождать только насилие, и уже давно пора остановиться, остудить горячие головы и попробовать договориться. Тех, кто так говорил, поднимали на смех, обвиняли в пассивности и вписывали в лагерь "пособников режима Януковича": мол, раз ты против такого протеста, значит, ты "за" отжим чужой собственности, продажные суды и за беспредел в "мусарнях" – как будто всё это началось в 2010 году и отныне прекратится (хотя было бы неплохо, если бы наконец прекратилось). В общем, такая позиция не была популярной.    

После 18 февраля воплотилось то, о чём предупреждали - "война против режима Януковича" воплотилась в сотни человеческих трагедий (в списке этих трагедий едва ли значится сам Янукович и "псы его режима"). Накопленная агрессия по обе стороны баррикад получила публичный выход, а после 20 февраля к накопленной агрессии добавилась и жажда мщения. Поквитаться за погибших побратимов хотят как "евромайдановцы", так и "менты".

Если кто-то думает, что после событий в Крыму старые "обиды" забудутся, и эти противоборствующие лагеря удастся примирить, объединив их энергию в борьбе против общего врага, то он может жестоко ошибаться. Для "беркутовца" украинский активист, бросавший в него "коктейли" и камни, едва ли будет ближе, чем российский спецназовец, коллега со схожими взглядами на жизнь. 1 марта 9 "беркутовцев" уже получили российские паспорта. Сомнительно, что они их сдадут в связи с захватом Крыма Россией. Сомнительно и то, что на них повлияют многочисленные ролики о единстве нации, которые крутят по телику и распространяют в соцсетях. Украинские силовики вполне могут стать "пятой колонной" в новой, пост-майданной Украине.

Это тем более опасно в контексте разговоров об угрозах войны из-за Крыма. Новая власть утверждает, что готова воевать. В Нацгвардию записалось несколько тысяч человек. Сообщают об очередях под военкоматами (хотя под Соломенским военкоматом возле моего дома пока пусто). Перед входом в Минобороны поставили военную палатку, солдатам на КПП вручили автоматы (интересно, заряжены ли они?), во дворе Министерства поставили машину, напоминающую БТР. Предполагаю, что таким образом демонстрируется высокая степень готовности нашей армии, и искренне надеюсь, это далеко не все меры, которые способна принять наша армия и ее верховный главнокомандующий. Хотя новости из Крыма о том, как одна за другой вынужденно сдаются воинские части и военные объекты, наталкивают на мысль, что к войне страна не готова. И именно поэтому пиарится отчаянный героизм простых военных – чтобы скрыть несостоятельность командования.

Хочется надеяться, что разговоры об угрозе войны не воплотятся в реальность. Однако даже простые разговоры не проходят бесследно. Агрессия против России активно накапливается. Ролики о примирении внутри самой Украины и призывы к России не воевать формируют образ русского агрессора. Вроде бы все понимают, что угроза украинцам исходит не от рядового россиянина, а речь идет о российском истеблишменте во главе с Путиным. Но мы же помним, к чему привела "война против режима Януковича". Сам четвертый президент отделался испугом и потерей нескольких резиденций (из которых почему-то до сих пор не сделали детский дом, как собирались ранее). На еврейских погромах тоже громили, по большей мере, не богачей. Ясно, что будут бить тех, до кого достанут.

Но не хотелось бы это переживать и сравнивать с нынешней действительностью события из книг Гашека и Севелы. Или испытывать на себе то, что описано в произведениях Булгакова и Бабеля о гражданской войне. В реальности с войны на кофе не убежишь.