Руслан Мармазов: Наши с Ахметовым взгляды на события очень разнятся

26 февраля интернет-издание Tribuna.com опубликовало интервью с Русланом Мармазовым, который на тот момент де-юре еще являлся главой пресс-службы ФК "Шахтер", но де-факто уже находился в отпуске с последующим увольнением. Материал "Чувствую себя частью "русского мира". В Украине меня слишком многое не устраивает" имел эффект разорвавшейся бомбы. Мало кто ожидал столь откровенных признаний от человека, 10 лет являвшимся членом команды Рината Ахметова.

О реакции Ахметова на интервью Мармазова, насколько близки их взгляды на происходящее на Донбассе, как воспринимают политситуацию футболисты "Шахтера", как принимают донецкую команду во Львове, почему "Карпаты" – самая скандальная команда украинского чемпионата, какие предложения по работе получил уже экс-глава пресс-службы ФК "Шахтер", не менее открыто и сенсационно Руслан Мармазов рассказал в интервью одному из "республиканских" телеканалов в Донецке.

– Твое интервью "Трибуне" стало бомбой...

– Наверное, так и получилось. Можно было 20 лет заниматься журналистикой, написать тысячи статей, редактировать журнал, газеты и все такое прочее, а потом дать одно интервью – и три дня как именинник. Телефон разрывается, SMS-ки приходят, слова самые неожиданные, в том числе и хорошие.

– Тебе самому это интервью понравилось? Оно передано слово в слово?

– Да, я остался довольным этим интервью. Инициатива изначально принадлежала журналисту, который со мной беседовал. Он – идеологический противник, никаких сомнений. В Украине, я вам скажу, ситуация довольно паскудная. И что такое интервью вообще там может выйти, для меня стало сюрпризом. Человек узнал, что я ухожу из пресс-службы, предложил взять интервью о политике, я согласился. Так получилось, что мне нужно было ехать в Киев, чтобы решить формальные вопросы с клубом, но в определенный момент я понял, что не надо мне туда ехать. И беседа проистекала по Skype, а я при этом находился в Москве. Была договоренность, что когда будет готов материал, я его посмотрю и внесу правки. Что касается правок, то я просто дописал, что не прозвучало во время интервью, подкорректировал какие-то невнятности, но, в принципе, интервью получилось таким, которое я бы, наверное, и хотел. Многие тексты в нем – это мои авторские, потому что, как я подумал, а кто лучше всего побеседует со мной, как ни я сам.

Нужно отдать должное журналисту, в нем победил профессионал. Ведь это была не просто борьба. В украинской журналистике проблем огромное количество. Одна из них – ну, не должен человек, который ведет интервью, убеждать собеседника. Он должен просто озвучить вопрос и получить ответ. Здесь же было: "так, вы что, так не считаете?", "но..." И получается, что это было не интервью на самом деле, а дискуссия какая-то, а это не правильно. И у него были поползновения в эту сторону, но это издержки сегодняшнего момента там (в Украине, – ред.).

– В этом интервью ты впервые открыто рассказал о своих взглядах.

– Наверное, так. Но я не скажу, что я их когда-то скрывал. А неожиданным для многих это стало потому, что это было озвучено.

– Сколько прошло времени с момента интервью? Как изменилась твоя жизнь?

– Из ФК "Шахтер" я уволился 1 марта, а интервью было чуть раньше, примерно, за неделю. Сейчас я чувствую себя неплохо, на самом деле. То, что в корне изменилось в моей жизни, так это то, что за многие-многие годы я никуда не спешу. У меня была сумасшедшая, бурная жизнь и не только в "Шахтере", но и до этого в газетах. Всегда надо было куда-то бежать, всегда не успеваешь, а тут раз и наступил момент спокойствия. Можно о чем-то поразмыслить, можно сходить в те же музеи (что я и делал, будучи в Москве), встретиться с друзьями... Это, наверное, самая значительная перемена, которая произошла в моей жизни, а все остальное – так же как было и раньше.

– Ты уволился 1 марта, но до этого ты принял для себя непростое решение. Ведь у тебя была работа, о которой мечтают все журналисты Украины...

– Да, да. Именно такая работа у меня и была. Но так получилось, что у меня в последнее время были моменты, над которыми нужно было поразмыслить. Это и огромный материал для анализа, который валился на меня со всех сторон, потому что пребывание сегодня в Киеве, как по мне, это очень на любителя. И я не оказался таким любителем. И по большому счету, принципиальное решение я принял давно, просто понимал, что такое время придет. Потому что я не вижу в ближайшее время вариантов, чтобы "Шахтер" вернулся в Донецк, а работая начальником пресс-службы клуба, я должен быть всегда с командой. Понимая, что команда сюда не вернется, соответственно, я понимал, что и я не возвращаюсь. А вот здесь нужно выбирать, я, вот, собственно, и выбрал.

– Ты сам об этом сказал Ахметову?

– Здесь интересная история. Когда я для себя окончательно сформулировал все эти вещи, я написал заявление об уходе. Вернее, на отпуск с последующим увольнением. Мне нужно было взять временной люфт, чтобы поразмыслить, прийти в себя от пережитого за прошлые годы. Заявление отдал в приемную клуба. Президент клуба (Ринат Ахметов, – ред.) – человек занятой, и я не хотел его отвлекать. И я уверяю, что это не поза, не кокетство. Все, кто в клубе работают, к президенту относятся с глубоким уважением и опасаются отвлечь его на какие-то незначительные вещи. Хотя, мой случай был не таким уже незначительным моментом, но тем не менее. Я ему написал большое письмо, в котором изложил все основные моменты. После этого звонков не было, и если честно, то я и не ждал, что прямо сразу раздастся звонок, мол, ты куда уходишь... Нет. Надо знать Рината Леонидовича, чтобы понимать, что такого не будет.

Потом вышло это интервью, и на следующий день президент мне позвонил, и у нас был длинный и очень хороший разговор. Он позвонил, чтобы поговорить об этом интервью, он мне сказал, что там масса моментов, о которых можно спорить, но это было честно. Также сказал мне добрые слова по поводу того, что я смог наработать за эти 10 лет в клубе. Он объяснил, почему не позвонил сразу, когда я отправил свое заявление об уходе. Он сказал: я считаю, что ты поспешил, что не надо уходить, и я думал, что там время есть, ты подумаешь, успокоишься и передумаешь. Но после выхода интервью он понял, что назад у меня дороги нет, что я принял решение окончательно. Он это решение уважает, и мне это приятно.

– Насколько разнятся ваши взгляды?

– Наши взгляды очень разнятся. Начиная, наверное, с июня прошлого когда, когда команда уехала на сборы (в Швейцарию, – ред.), у меня с президентом было большое количество телефонных разговоров. Он знал мои взгляды, во всяком случае, очень догадывался о них, и ему было любопытно побеседовать с человеком, который считает еще и так. Надо отдать должное президенту клуба – он не чурается пообщаться с людьми, когда выстраивает собственное решение. Длительность разговоров была когда как. Иногда, например, три телефонных звонка в течение дня и говорили по 40 минут, по часу. Беседовали именно о том, что происходит на Донбассе. Я высказывал свои мнения, он – свои, с чем-то он, разумеется, не соглашался, с чем-то я спорил. Наверное, поэтому ему было и интересно, потому что я спорил. Конечно, когда он начинал сыпать экономическими выкладками, мне здесь сложно что-то противопоставить. Но в ответ я говорил о гуманитарных вещах. Были непростые, эмоциональные разговоры, но для меня это было важно.

– Как на твой уход отреагировал Мирча Луческу?

– Когда это все случилось формально, я позвонил Мистеру. Да, Руслан, ты где, в Москве? Ну, зачем ты, ведь еще можно было бы еще поработать. Но я понимаю, что если ты так решил, если считаешь, что так лучше... И мы завершили эту беседу словами, что я вас обнимаю, встретимся и т.п.

– В том интервью ты сказал, что в твоих планах – книга о Мистере.

– Да. Это было бы правильно и здорово, потому что за эти 10 лет накопилось много разного материала. Не в бумажном виде, а в голове накопилось. Если это систематизировать, думаю, будет очень любопытно. Все-таки 10 лет вместе, это были длительные поездки, недельные, многомесячные... Например, в самолете, мое кресло было у него за спиной. Все эти 10 лет. Поэтому я его видел в самых разных ситуациях, в которых его многие и не видели. Я видел, что он читает, чем интересуется, как у него вызревает какое-то решение. И это очень любопытно. Потому что смотришь, по общему ходу событий должно быть вот такое решение, а принимается совершенно другое. Это интересно, это любопытно.

И надо сказать, что Луческу не так просто к себе людей подпускает. Он человек сложный, своеобразный. Но, если он принял человека в свой круг, то он будет и помогать, и подсказывать, и относиться по-отцовски.

– Для тебя удивительна была всеобщая реакция на интервью?

– Я ожидал, что будет резонанс. Я же видел материал до публикации. Было безумно приятно получить огромное количество звонков, SMS, электронных писем с поддержкой. Причем от многих людей, которых я вообще не знаю. Были те, от которого можно было это ожидать (друзья, знакомые), но были люди, на поддержку которых я бы вообще не подумал. Это было неожиданно. И, думаю, что для многих такие звонки мне были тоже поступком – потому что звонили и говорили: я тебя поддерживаю, ты правильно сказал.

Оказалось, что так я думаю не один, нас таких много. Это меня обрадовало. Но в силу различных обстоятельств люди не высказываются, находясь там, в Украине. И я знаю, почему. Это просто не безопасно. Но как по мне, об этом надо говорить, это нужные вещи. Это нормальная демократия. Расхожая фраза: демократия начинается, когда я с тобой не согласен, но готов умереть за то, чтобы ты высказал свои мысли. А там, в Украине, этого скоро не будет.

Естественно, гадостей пришло тоже порядком, но хороших слов больше. Это меня взбодрило, значит, я двигаюсь по правильному пути.

В общем, это все прозвучало, три дня телефон разрывался, потом телефон стал спокойней.

– У тебя есть товарищ-оппонент Франков (Артем Франков, главред журнала "Футбол", – ред.). Как он отреагировал?

– Здесь интересная история. Он-то на самом деле по своим политическим взглядам не так далеко от нас находится. Он какие-то вещи открыто сам высказывает. Второй вопрос, что он более умеренный. "Ватники" тоже разные бывают, разной степени "колорадности". (К слову, для удовольствия на сайте "Советского спорта" я сейчас стал вести блог, который называется "Стильный оранжевый ватник".)

Итак, Франков. Он всегда давал мне высказываться все эти годы. На него обрушивалась всякого рода критика, и он удар этот держал. Он ведет активную социальную жизнь, у него там конференция на одном сайте, что-то на другом. Он всегда пытался сдерживаться и говорить: у меня вот такие взгляды, вы же "все Шарли" на самом-то деле, как недавно выяснилось. Это же и есть та свобода слова, свобода выражения мысли, свобода журналистики.

У меня получилась прощальная поездка с командой в Бразилию, и оттуда было несколько подач в журнал "Футбол". Мы с Франковым договорились так: он присылает вопросы, я даю развернутые ответы (то есть мы симулировали интервью на самом деле, просто решили, что по подаче так будет интереснее). И где-то на третьей-четвертой подаче он говорит – посмотри, что у меня на том-то сайте на конференции делается. Захожу, мама дорогая!, а там километры текстов и все посвящены мне. Из серии: как можно дать трибуну вот этому вот; вы, Франков, смотрите там, свобода не для всех. Во всяком случает, в "Футболе" сколько мог, он меня публиковал. Но после моего прощального для той территории интервью, даже если бы я сейчас захотел публиковаться, ему это было бы сделать сложно. А я ничего и не буду предлагать, чтобы не ставить его в неловкое положение. Потому что он свой выбор сделал, он находится там, значит, ему надо как-то вписываться в ту обстановку. К тому же у него большая семья, ее нужно тоже как-то кормить.

Надеюсь, мы остались друзьями. Во всяком случае, я не питаю к нему никаких антагонистических чувств. Он очень интересный человек, и в футбольной журналистике Украины уж теперь-то точно первый номер.

– Мартовская встреча "Баварии" и "Шахтера". 7:0. Это было, когда в клубе ты уже не работал. Каково твое ощущение от 7:0, когда ты уже не в клубе?

– Велико искушение, конечно, сказать, что вот стоило было уйти – смотри, все посыпалось. Разумеется, все не так. Более того, это, наверное, первый матч за долгое время, который я не видел воочию, даже по телевизору. Да, и по телевизору в последние годы я не так часто футбол смотрел, потому что был на стадионе. Но в этот раз так получилось, что я переезжал из Москвы в Донецк, матч застал меня в городе Новошахтинск, где мне пришлось несколько часов провести в местной гостинице – по телеканалам, которые были там, я ничего, понятное дело, не увидел. Обладатели прав обрубили трансляции и в Интернете, и я их понимаю. Поэтому я полез смотреть текстовую версию. Как только я увидел, что четвертая минута, пенальти, красная карточка, тут меня тесть спрашивает – ну, как там? Я говорю: знаете, по моим ощущениям, мы сегодня пять штук получаем. Оказалось не пять, а семь. Это крайне печально, такой результат расстраивает любого болельщика.

– А как реагирует президент на подобные поражения?

– Меня Господь миловал в этой ситуации оказаться рядом. Хотя я видел президента после таких обидных и крайне неприятных поражений. Поражения ведь тоже разные бывают. Реагировал он по-разному. Бывало, например, что приходит в раздевалку к команде и вместо ожидаемого разноса, говорит: парни, конечно, жалко, но болельщики ждут другого. То есть из этого он забрасывал мостик на следующую игру. Мол, смотрите, что мы наделали сегодня, давайте как-то свою вину перед болельщиком искупим иным результатом. Но я уверен, что он все это переживает страшно.

Вот ситуация в прошлом году. Вообще день рождения президента – это особый день, и почему-то команда всегда преподносит ему такой неудачный "подарок" в игре, и все знают эту закономерность. В прошлом году игра с луганской "Зарей". Ну, казалось бы. Нет же, исхитряемся и там. А я как раз в тот раз валялся в больнице с поломанной ногой. Тут психую, еще нога, еще и трансляция в Интернете прерывалась постоянно. После игры звонит Сергей Ателькин, ветеран "Шахтера", и говорит: я не хотел звонить президенту с поздравлениями до игры, типа не на фарт, как ты думаешь, а сейчас-то что мне делать? Я говорю: здесь, Сережа, ты определяйся сам, я уже свою миссию выполнил и поздравил задолго до игры...

– Сейчас здесь (в "ДНР", – ред.) донецкий "Шахтер" уже называют львовским. Каково отношение самих футболистов к тому, что здесь происходит?

– Как бы там ни было, но та команда, которая создавалась здесь, в Донецке, и те люди, которые в ней находились (игроки, тренеры – все), они же здесь прожили очень неплохие свои дни. Это были лучшие дни, шикарные дни большого футбола, надежд, побед и трофеев, включая Кубок УЕФА. Поэтому для всех них Донецк – это не пустой звук, включая даже наших "инопланетных" бразильцев.

Другой вопрос, как переживают момент, что команда сегодня не находится в Донецке, а в Киеве. Футболистам, наверное, это проще переживать. Потому что сама профессия кочевая: сегодня он играет здесь, завтра – там. И это нормально. Тем не менее, у них здесь осталось многое, что их связывает с этой территорией: друзья, дома, квартиры – то, что они с любовью обставляли и т.п.

То есть они все переживают, они все в курсе событий. Иное дело, кто за какую сторону в этом противостоянии больше переживает. Но это их персональное дело. Я слышал разные разговоры, настроения там разные. И команда же не только футболисты, это и тренеры, администраторы, массажисты и т.д. Это большой коллектив, который долгое время живет вместе. Раскола нет, есть личные политические взгляды, в личных дискуссиях можно доспориться до каких-то резких слов, но это не мешает вместе делать одну работу. И там никто никогда не поставил в упрек его политические взгляды или религиозные, или расовую принадлежность. Такого никогда не было, по крайней мере, за мои 10 лет работы в клубе.

– То есть вопрос возврата команды в Донецк пока не рассматривается?

– Мечта есть. И все хотят, чтобы когда-то это случилось. Да, там люди мечтатели, но мечтатели-реалисты. Все понимают, что ни сегодня, ни завтра это не произойдет. А вот когда это произойдет и как, на этот вопрос я не знаю ответа.

– Сейчас три донецких клуба в Украине, и у всех, наверное, такие же проблемы...

– Конечно. Просто ФК "Шахтер" – клуб европейского уровня и ситуация вокруг него более показательна и обрастает неким трагизмом. Когда клуб вернулся со сборов из Швейцарии и стал определяться, где он будет – в Киеве, во Львове или Харькове (в конце определились жить в Киеве, а играть во Львове) – в наш кочевой офис в одной из киевских гостиниц выстроилась огромная очередь из иностранных журналистов. Вот, оказывается, когда мы стали востребованными. Раньше после приезда любого европейского журналиста мы говорили – вот, здорово, о нас узнали, о нас услышали, мы своими свершениями и прекрасными поступками завоевали внимание. Ничего подобного! Мы завоевали внимание, когда команда оказалась без стадиона, без базы, а тем более, когда пошли новости о попадании снарядов в донецкую базу, вот тут-то мы оказались безумно интересны даже мировым телекомпаниям. Все ведущие компании неожиданно захотели побеседовать с Луческу, Срна, Пятовым, конечно, с президентом (но он человек занятой, поэтому с ним ни у кого не получилось). Мирча с несколькими первыми десятью журналистами пообщался, потом говорит: они одни и те же вопросы задают, мне не интересно. Поэтому он потом, если не было вопросов о футболе, всех отсылал к генеральному директору клуба.

– А почему по базе все-таки приняли решение – Львов?

– Объяснение простое. Сначала хотели сместить команду в Харьков – ближе к дому, ближе по каким-то ментальным вещам, масса друзей и знакомых, которые на первых порах помогли бы нам обустроиться. Скажу больше, на первых порах в Харьков уже поехали наши специалисты и привели в порядок тренировочные поля. И уже люди начинали снимать там квартиры.

Но произошел невероятный поворот событий с нашими бразильскими футболистами, которые сказали – мы не поедем, и прямо со сборов из Женевы (в июле 2014 г., – ред.) разбежались кто куда, и в Украину мы вернулись без них. Причем, завтра нам вылетать, вечером проходит большое общение с сомневающимися, слетелись футбольные агенты (вы бы посмотрели бы на этих агентов, там же пробу негде ставить, жулики удивительные) – аргументы, контраргументы. Правда, были бразильцы, которые, услышав тему беседы, сразу говорили – мне это не интересно, мне завтра вылетать в Украину, я спать пошел. А были и те, кто копытом стучать начал. На следующий день выезжать, а ряда парней просто нет в комнатах, они исчезли. Для клуба это плохо, это неприятно. Ведь исчезли игроки серьезные, значительные, которые уже в Европе котируются. И тогда было принято гениальное решение о Киеве и Львове, как о городах, которым УЕФА дает добро на проведение Лиги чемпионов. Если вам УЕФА не указ, тогда кто вам указ? И это был серьезный рычаг, который развернул ситуацию. Бразильцы приехали, худо-бедно, но играют и по сей момент.

– Львовские болельщики приняли "Шахтер"?

– Как они его могут принять? Это же все равно не их команда. Я считаю, что появление "Шахтера" во Львове для болельщиков, которые действительно любят футбол, это огромный подарок судьбы. Ну, когда бы они еще увидели Лигу чемпионов? Где бы они увидели ту же "Баварию"? Когда "Карпаты" дорастут до такого уровня? Я думаю, никогда. Это самая скандальная команда украинского чемпионата – там мы будем играть, там не будем, мы эти футболки наденем, эти не наденем, почему мы надели, а те не надели... Хотя это не их дело, пусть в футбол играют. Переругались со всеми, ФФУ их оштрафовала, поснимала очки. Ну, вот такие вот дела. И я смело говорю, что они не скоро вырастут в европейскую команду.

Поэтому в этом смысле, для Львова большое счастье появление большой команды и большого футбола. Но опять-таки, когда идут матчи Лиги чемпионов, стадион поддерживает "Шахтер", без сомнений. А вот когда матч украинского чемпионата, поддерживают кого угодно – "Днепр", "Металлист" и т.д., но против "Шахтера". Потому что они пришли на игру двух не своих команд. Ну, как в Донецке бы играли "Днепр" и "Металлист", мы вот с тобой пойдем на стадион, потому что нам интересен футбол, но кто они для нас? Ну, давай, за Харьков будем болеть, у меня там знакомые, поэтому давай за Харьков. Так и там.

Но нужно иметь в виду, что у "Шахтера" за все это время наработан огромный инструментарий по работе с болельщиками – лучший в Украине, такого уровня на постсоветском пространстве вообще не найти, а может даже и в Восточной Европе. Отсюда – и атрибутика покупается, фаншоп по Львове работает в полном объеме, стадион привели в порядок (потому что стадион там хороший, новый, но им никто не занимался). Там еще проблема для болельщиков приехать на стадион, он же в стороне от города расположен, поэтому пустили автобусы специальные, выстроили систему. То есть, если вы хотите увидеть на стадионе болельщиков, это всегда решаемый вопрос, это прописные истины, для этого есть определенный инструментарий. Но вот те же "Карпаты" этого не делают, и вообще они не хотели там играть, а стали посматривать на стадион "Арена Львов", когда на нем "Шахтер" появился.

То есть, наверное, тот прием "Шахтера", который есть сейчас во Львове со стороны болельщиков, – это максимально возможный позитивный прием, который может быть для чужой команды. Конечно, нужно понимать, что это не поддержка "Донбасс Арены", это совсем другое.

– Кто тебя заменит в клубе? И будет ли такой человек?

– Понятия не имею. Моя биография в "Шахтере" закончилась, я человек взрослый, опытный, и знаю, что некоторые вещи просто нужно обрубить, пуповину отрезать, иначе будешь переживать за какие-то вопросы. Как в "Зеркале для героя" было – а вот за это пусть другие коммунисты ответят. Так и у меня: пусть другие отвечают, я свою миссию выполнил.

– И что у тебя дальше?

– Еще не придумал. Скорее всего, буду писать. Буду продолжать свой блог в "Советском спорте", просто жалко накопленный опыт не использовать. Но, думаю, заниматься я буду иными вопросами, и кое-чем уже занимаюсь, но пока не хотел бы об этом говорить.

– Были ли за это время какие-то соблазнительные предложения? Ведь вот люди узнали, что ты свободен...

– Нет, предложений, которые бы меня именно впечатлили, не было. Может, потому что те позиции, которые мне пришлись бы по размеру, заняты, или, может, потенциальный работодатель думает "да ну, это же бывший "Шахтер", может, у него какая-то боязнь не соответствовать не моему уровню, а той высокой позиции, с которой я пришел. Пока я свободен, я творю, что мне нравится и интересно. По книге я тоже делаю наброски, собираю материалы, что-то пишу для блога, что-то пишу для других интересных проектов. Если что-то появится, что меня прямо захватит, это будет здорово.

– Ты будешь в Донецке или в Москве?

– Я буду и там, и там, скорее всего. Когда я долго нахожусь вне Донецка, я начинаю тосковать, у меня возникает огромное желание просто пройтись по улицам, с друзьями повидаться, дома у себя побыть. Но ситуация складывается таким образом, что какое-то время мне нужно будет находиться и в Москве. Потому что многие события, которые сегодня мне интересны, и вообще для нашей территории крайне важны, они завариваются в том числе и там. А то как-то уже написали, что я в Москву уехал с кем-то. Я так и сказал, что я в Москве вместе с Путиным, Шойгу и т. д., они об этом не знают, но я-то знаю, что мы в одном городе.

 

Расшифровка 112.ua