России необходимы Мариуполь, донецкий аэропорт и Дебальцево

bnk.ua

За последний год Андрей Парубий стал одним из самых узнаваемых людей в нашей стране. Без него не проходил практически ни один день во время событий на главной площади страны прошлой зимой (он был комендантом Евромайдана и руководителем Самообороны). После смены власти Парубий занял пост секретаря Совета национальной безопасности и обороны (СНБО). Но в начале августа, в разгар обострения ситуации на Востоке, ушел с этой должности.

До сих пор в разговорах с журналистами тему своей отставки Андрей Владимирович не подымает. Отказался он ее прокомментировать и сейчас.

Сегодня Парубий – лицо одной из провластных партий, которая идет на парламентские выборы.

- Я был на Донбассе с первых дней, с того времени, когда захватили Луганское СБУ и когда там было еще много местных. Могу сказать точно, что они не хотели крови и войны. И если бы это был внутриукраинский конфликт, у меня нет сомнений, что мы бы давно нашли понимание…

Вы хотите сказать, что значительная часть луганчан и донетчан не хотели отделения? Но ведь в начале конфликта на Востоке мы неоднократно слышали в СМИ, что это именно так...

- Могу сказать, что даже местные организаторы этого всего по-настоящему не были настроены на отделение от Украины. Дело в том, что еще до начала развертывания ситуации на Донбассе там появились агенты влияния России, представители ФСБ. И они делали все возможное, чтобы обострить конфликт, и чтобы пролилась кровь. А потом уже пошло, как по накатанной… Поэтому главный фактор дестабилизации на Востоке – это Россия.

Вы говорите, что местные не хотели отделения, допустим. В таком случае вы (представители власти) пробовали тогда с ними договариваться?

- Когда мы шли на переговоры с террористами, ФСБшники их срывали, пытались максимально обострить конфликт. Это был план и цель России - привести ситуацию к войне.

Понятно, что когда мы вытаскиваем пленных, с местными террористами приходится общаться. Но не они являются центром принятия решений. Ключевой центр - это Кремль. Всем руководят прямые представители от России. Не принимают решения Бесы, Гиркины... Поэтому с ними диалог бессодержательный и беспредметный. А местные жители, к сожаления, стали просто заложниками амбиций Кремля. Об этом могу говорить ответственно.

Какой тогда вы видите глобальную цель Путина по отношению к Украине? Дестабилизация? Новое Приднестровье? Сухопутный коридор до Крыма? Левобережная часть Украины? Вся Украина?

- Цель Путина состоит не в том, чтобы часть Донецка или Луганска присоединить к России. Тем более, после того, как там уничтожена инфраструктура… Путину сам лишь Донбасс не нужен. Его задание – контроль над Украиной в целом. Это не обязательно милитарный контроль, с танками. Если бы остался Янукович – это был бы механизм обеспечения контроля над Украиной, над внутренней и внешней политикой страны, когда любой вопрос мог бы решаться только с разрешения Кремля. А поскольку нет Януковича, значит надо брать Украину силой.

Ключевое для Кремля – это влияние на внешние, экономические и внутренние процессы в Украине. Распад СССР стал наибольшей трагедией для России. И теперь задание Путина – возобновить контроль над прежней территорией. Он хочет и пытается создать империю, в которой он будет обладателем очень большой территории. Но нужно понимать, что Украина – далеко не конечная цель Путина. Его амбиции намного шире - это все постсоветские республики, на которые он бы имел то или иное влияние. Много денег Путин вкладывает в раскол Европы, в раскол между Европой и Америкой, чтобы сделать Кремль центром влияния. А в Украине сейчас сошлись все интересы. Но это, на самом деле, не украинско-российский кризис. Это глобальный кризис. Путин бросил вызов всему цивилизованному миру. И сегодня Украина – поле этой борьбы.

Но мы пока видим, что весь цивилизованный мир не особо спешит помогать Украине в этой войне…

- Я был в Польше на днях. Виделся с Лехом Валенсе (бывший президент Польши, – ред.), с Радославом Сикорским (экс-глава МИДа Польши, – ред.). Польша очень глубоко понимает эти процессы. Но дело в том, что некоторые европейские государства не до конца это понимают. Для них это отдаленный кризис. Они действительно до конца не понимают, что кризис не в Донецке или Луганске, а в Кремле. Угроза возле ворот Европы. Ведь неизвестно, где Гиркин или Бес окажутся завтра, в какой стране.

На саммите НАТО я призвал к созданию антипутинской коалиции. Ведь лишь тогда, когда все цивилизованные страны смогут это понять, объединиться, можно будет остановить Путина. Если мы его не остановим и не уничтожим, будут новые вспышки эскалации. Это уже не первый агрессорский шаг Путина, который мир проглотил. Вспомним лишь Приднестровье, Грузию... Это все этапы реализации одного плана: расширения влияния, контроля Кремля над другими территориями.

Как считаете, кто или что может остановить Путина?

- Его можно и нужно остановить. Иначе беда. Здесь, считаю, нужно работать по двум направлениям: это противостояние с нашей стороны, когда мы защищаем свою территорию и санкции. Они бьют и будут бить. Главное, чтобы Запад не останавливался. Еще несколько месяцев и начнет сыпаться экономика России. Но главное сейчас, чтобы мы не сломались.

Но ведь ситуация на Востоке может затянуться на годы...

- Когда мы на Майдане стояли, говорили то же самое. Главное - не сдаваться и верить в победу. На Майдане говорили, что Янукович сильный, его не убрать, но мы показали, что это миф и что ситуацию можно сломать. Поэтому я не приемлю аргументов, что надо отступать, потому что у Путина армия сильнее. Нам нужно теперь выстоять, удержать позиции, линию фронта. Надо продолжать давить на Россию санкциями. Очень важен международный вектор деятельности. Но меня, честно говоря, пугают заявления о том, что если Путин не будет наступать, санкции будут ослабляться. Если мы его не остановим, следующая атака это будет лишь вопрос времени.

Давайте более предметно о Востоке. Вы говорите, что нужно удержать позиции, не отступать… Почему тогда власть не смогла сработать сразу же, когда враг только начал заходить на нашу территорию? Ведь нельзя сказать, что власть не знала, что в регионе достаточно напряжена ситуация и что после Крыма Путин пойдет дальше… Почему не сработали моментально?

- Чтобы моментально сработать, нужен инструментарий. Местный "Беркут", большое количество милиции перешло на сторону противника. По сути, мы сражались не только с внешним, но и с внутренним врагом. И те, кто сегодня в Ростове-на-Дону получают уже российское гражданство, финансировали и продолжают финансировать террористов на Востоке. Нам пришлось защищаться от местной милиции, с помощью которой мы должны были бы ликвидировать очаги. Поначалу мы вообще не знали, где можно встать и на кого опереться…

Эта проблема уже решена на Востоке? По крайней мере, в тех районах, которые контролирует украинская власть?

- Сейчас намного лучше. Начали отфильтровывать всех. Помню, как в начале группа "Альфа" должна была атаковать Луганское СБУ. Я прихожу, а один из бойцов не подает мне руки. Спрашиваю почему. В ответ: "Потому, что вы киевская хунта, вас надо расстреливать". То есть, инструментарий этот не работал поначалу. Мы оказались по разные стороны баррикад. Пришлось перебрасывать людей с других регионов и укреплять эти позиции. Поначалу также было очень сложно, потому что местные жители откровенно работали с сепаратистами.

В первые месяцы наша армия реально проигрывала и теряла значительные территории, было очень много погибших с нашей стороны. В чем главные просчеты?

- Армия развалена, местные силовые органы насыщены ФСБшниками, агентами влияния. Помню, когда мы собрались в первый раз выходить в бой, для танков и БТРов даже не было горючего, чтобы выехать. Поэтому поначалу нам надо было возродить армию. Мы фактически за считанные месяцы это делали, меняя командиров, давали им хотя бы элементарное обеспечение, что могли. Мы были в ситуации, когда ежедневно нас могли атаковать на любом из направлений: север, восток, юг. Поэтому первое, что мы сделали – это поставили линию обороны на юге, западе и севере. Потому что мы понимали: от Чернигова к Киеву два часа танковой ходьбы и танки могут появиться в Киеве за считанные дни.

Второй важный момент – тактика. Это захват административных зданий и попытка их удержать. Мы не могли зачистить определенную территорию, поскольку перед армейцами выстраивали местных: пенсионеров, женщин с детьми. Говорю, как есть - ни одно из наших подразделений не было обучено, как действовать в подобной ситуации. Методика этой войны - захваты с использованием гражданских, как живого щита. Наши солдаты не знали, как действовать, когда люди выходили и выгоняли их, а за ними шли боевики. Это было очень непросто.

Большая трудность – начать стрелять и убивать. Многие психологически были не готовы к этому. Помню, как я был в Славянске и когда наши пацаны-десантники везли обеспечение для одного из блокпостов, их начали расстреливать. Это был один из переломных моментов. Ребята поняли, что это реальная война.

Труднее всего было войти в войну. Но когда мы уже провели первую волну мобилизации, когда смогли создать целый ряд добровольческих батальонов, когда смогли доукомплектовать все, мы вышли на линию, тогда мы уже были способны переходить в наступление. Это было под Славянском.

Вопреки утверждениям Минобороны, что на сегодня все наши бойцы укомплектованы экипировкой и средствами защиты, по информации с передовой, это все ложь. Форма 60-х годов выпуска, бронежилетов и касок нет или выдают только в отдельных частях. Война уже несколько месяцев, все сбрасываются, деньги из бюджета изымаются, но до сих пор некоторые ребята даже на передовой голые и босые. Почему?

- Конечно, проблема с этим еще остается. Но обеспечение лучше, чем в начале. Для Министерства обороны с самого начала это был самый большой пробел.

Как вы считаете, кто в этом виноват?

- Считаю, что здесь пробел всей системы. Армии нужны реформы. А что касается обеспечения, с самого начала правительство начало выделять для армии столько средств, сколько она никогда раньше не имела. Невозможно сделать за несколько месяцев то, что разваливалось десятилетиями. Помню, когда стал вопрос, куда отправлять деньги: на армию или на пенсии, выбор был в пользу армии. Мы понимали, что может быть социальный взрыв, дефолт. Но иного выхода не было. Но нельзя ситуацию исправить за несколько месяцев. Хотя она уже очень изменилась.

Мы все это время в очень экстремальных условиях воюем. Нам приходилось во время полета ремонтировать самолет, приходилось вести войну и одновременно обеспечивать, мобилизовать армию. Это был чрезвычайно сложный процесс.

Армию разворовали, никого ничему не учили. Выходит, ситуацию на Востоке спасали добровольцы, волонтеры?

- Трудно сказать, кто сделал больше для изменения ситуации: общество или армия. Когда наши выходили с флагами, или, когда добровольцы самостоятельно принимали администрации, чтобы их не захватили сепаратисты. Естественно, не надо также преуменьшать роли общества, добровольцев во всех этих событиях на Востоке. Последние месяцы был период большого гражданского подъема. За короткий период времени нация повзрослела. Мы все вместе взрослели, совершенствовались, общество и армия. Важную роль сыграли добровольческие батальоны. В первую очередь, они дали дух и способность к борьбе. Поэтому это комплексный вопрос.

Например, ключевой вопрос на передовой сейчас - зимняя одежда. Но ребята все сравнивают с Майданом. Говорят: "Выстояли зиму на Майдане, выстоим и здесь". Сейчас самое необходимое это термобелье, бушлаты, шапки. И здесь помощь добровольцев - ключевой вопрос. Это обеспечение спальниками и теплой одеждой ребят. Государство должно обеспечить оружием, а общество, волонтеры теплой одеждой, потому что они часто на блокпостах живут в землянках, в летнем камуфляже, часто спят под открытым небом.

По вашему мнению, какие сейчас территории в наибольшей опасности?

- Какая сейчас задача Путина? Временно заморозить конфликт, сделать самодостаточной часть территории, сделать ее, как плацдарм, базу. Ведь поняв, что невозможно сейчас взять 8 областей, невозможно развернуть атаку, он хочет, чтобы на этой территории, которая под контролем сепаратистов, было свое Приднестровье. Поэтому за несколько месяцев были переброшены основные деятели из Приднестровья сюда - на Донецкую и Луганскую область.

Что им необходимо?

- А это и есть их ключевые направления удара. Им необходим морской порт - это Мариуполь. Им нужен воздушный порт - это донецкий аэропорт. А также ключевая железнодорожная развязка - это Дебальцево. Поэтому я публично и не публично обращаюсь, и призываю по этим направлениям укреплять нашу оборону.

Насколько мы сможем удержать эти стратегически важные объекты?

- Я был там несколько дней назад. Ребята стоят твердо. В чем риск? Главное - не допустить оттуда отвода артиллерии и тяжелой техники. Нет никаких сомнений, что отвод тяжелой техники будет иметь следующую быструю атаку. На данном этапе важно законсервировать и укрепить этот регион. Мы должны удерживать позиции, укреплять их. Должны стоять, как стояли на Майдане. Думаю, что сейчас небольшая передышка и враг снова будет атаковать. Поэтому нам нужно укреплять позиции, а если будет возможность, переходить в контратаку.

Если не дай Бог наши отведут артиллерию в буферную зону, ребята окажутся под большой угрозой. Даже если допустить, что они отведут и мы, они будут аэропорт расстреливать, а мы не сможем подавлять их огневые точки, потому что будем находиться слишком далеко. Поэтому отступать уже нельзя.

Президент Петр Порошенко это понимает?

- Он верит в мир... Но я не хочу об этом говорить.

Но у нас как ни как перемирие?!

- Это перемирие лишь на бумаге. В Артемовске, в больнице ежедневно десятки раненых. Ребят обстреливают, убивают ежедневно. Поэтому отвод тяжелой артиллерии по этим направлениям будет катастрофой. А в Дебальцево возможен "котел".

Такой, как под Иловайском?

- Да. Потому что очень глубоко входят наши позиции. Там, кстати, стоит очень много добровольцев. Стоит батальон Нацгвардии, 25 батальон территориальной обороны. Эти ребята не отступят. Они будут стоять до конца.

Насколько хватит морального духа, стойкости наших бойцов? Потому что дома семьи, в социальном плане их никто не обеспечивает нормально, никто не платит достойную зарплату, а ребятам реально приходится каждый день смотреть смерти в глаза.

- Действительно у ребят из Нацгвардии, например, заработная плата - 1200 гривен. Но они удержатся. Моральный дух у ребят крепкий.

А как вы объясните то, что ребят сдавали целыми батальонами? Как понимать ситуацию под Иловайском?

- Всеми действиями руководит Генштаб Министерства обороны. Не хочу, особенно во время войны, давать какие-то свои голословные оценки, выдвигать версии. Но это было... По поводу Иловайска должно быть проведено профессиональное расследование и наказаны виновные.

После десятков подобных примеров вы верите в то, что виновные будут найдены и, тем более, понесут наказание?

- От многих ребят слышал, что для них это вопрос принципа. И они все будут делать для того, чтобы добиться правды.

Беседовала Ольга Хмельницкая для bnk.ua

Андрей Парубий (род. 1971) – экс-секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины,

2007 – 2014 годы - народный депутат нескольких созывов ВРУ,

2006 год - депутат Львовского облсовета от блока "Наша Украина". Активный участник оранжевой революции.

Во время событий ноября-декабря 2014 года был комендантом Украинского дома в Киеве.

Сейчас баллотируется в парламент от "Народного фронта" Арсения Яценюка.