Освобождение Востока: "Когда мы приехали, к нам подошел дедушка и спросил, а правда ли, что мы едим детей?"

Когда я пришел в военкомат, там были абсолютно не готовы к моему визиту. Сидели женщины-госслужащие, и я еле нашел человека в форме, который и выдал мне военный билет. А до того что делать с людьми, которые приходят в военкомат, не знали… Я помню, что я такой был не один: за минут 40, которые я провел в военкомате, собралось человек девять тех, кто также искал военкомат.

В батальоне служат обычные киевские ребята, все мы через пень-колоду знакомы: среди нас есть диктор на радио, экскурсовод, продавец пластиковых окон, специалист по установке систем видеонаблюдения… Кто-то занимался авиаперевозками, кто-то связью, кто-то командовал складом.

О СНАРЯЖЕНИИ

Наше оружие требует эксплуатации "кувалдо-напильничным" методом, но научиться им пользоваться очень просто. Минобороны поставляет нам оружие и боеприпасы. Конечно, не новое, но работает. Особенность этого оружия в том, что большинство является советским, оно сработано на века, не отличается легкостью и компактностью, которые мы привыкли видеть по ТВ про упакованных американских "котиков", но оно надежное. Что касается удобства, то все это безумно тяжелое, громоздкое, неповоротливое… Все, что делает жизнь солдата проще, отсутствует как класс вообще. Представьте себе (с вариациями) мотострелковое подразделение советской армии образца 60-го года – это и будет то, что нам выдало Министерство обороны. Но при этом абсолютно гражданский человек (условно говоря, продавец пылесосов "Кирби") после 30-минутного инструктажа будет из десяти раз попадать пять, а после часового занятия– девять раз из десяти. Конечно, все это на полигоне, но и в боевых условиях 50% попаданий точно будет.

Если стоит задача подъехать к населенному пункту и сровнять его с землей в щебень – этого вооружения достаточно. Но если стоят задачи, как у нас (работа на блокпостах, защита территории, инфильтрация), когда противник перемешан с местным населением настолько, что отличить невозможно, для этого наше вооружение не подходит. Оно не приспособлено для операций в гибридной войне, хотя, безусловно, подходит для масштабных общевойсковых операций, т.е. когда "вышли в чисто поле" две армии, когда есть фронт против фронта. А в гибридной войне требуется высокоточное оружие, идеальная выучка личного состава, аккуратность и серьезная подготовка.

Примерно 1/8 средств защиты поступила от Министерства обороны. Фактически можно заявить, что батальон обеспечен, например, бронежилетами за счет волонтерских движений. Также нам подвозят медикаменты, однако, в основном, не боевые (от насморка, аллергии, головной боли и т.д.). С кровоостанавливающими типа "Целлокса" и "Геммы" не сталкивался. В целом, из так называемых "боевых" медсредств, набор стандартный: каждый человек обеспечен жгутом образца мохнатого года и индивидуальным перевязочным пакетом.

Что касается зарплаты – мы до сих пор не можем понять, за что и сколько мы получаем. При формировании батальона говорилось, что рядовой солдат будет получать 8-10 тыс. грн, но по итогам первого месяца люди получили стандартно по 1600-1800 грн, и с большими сложностями, но, вероятно, потому что все формировалось в авральном режиме и занимались этим не совсем профессионалы. Вот, например, работал ты раньше бухгалтером в турфирме, а тут тебе дают кипу бумаг с 1982 года (указы, инструкции, положения, дополнительные разъяснения) и говорят, что ты - финансово-экономическая часть батальона. Поэтому были задержки. На месяц, например. Есть люди, которые за первый месяц получили 300-500 грн. Потом, конечно, надбавки дошли, но поскольку система выплат в армии состоит из большого количества премий (минимум 4 вида), надбавок, оклада, разобраться там очень сложно.

В общем, воюя, солдат получает в месяц где-то 7-8 тыс. грн в месяц. Поскольку батальон находится в зоне АТО, весь личный состав получает довольно серьезную надбавку.

О ЖИТЕЛЯХ ВОСТОЧНОЙ УКРАИНЫ

У местных есть одна общая позиция: "Кто тебя сюда звал?". Жители тут очень настороженно к чужакам относятся, никогда бы не подумал, что у них так развита общинность, отгороженность. Вначале они нас очень боялись - почти до безумия. С нами никто не хотел разговаривать, настороженно смотрели, когда приходилось что-то спрашивать у местных, они отвечали, но очень осторожно… Когда мы сюда только приехали, была только изнуряющая работа и страх, поэтому хотели радио настроить, чтобы как-то развеяться. Так местный житель на вопрос о том, какие есть радиостанции, рассказал о паре местных и "какой-то украинской". И это мне говорит человек, который живет в Луганской области!

Когда мы, наконец, приобрели возможность смотреть ТВ, поразились огромному количеству российских каналов, в то время как украинские были наперечет. Если я правильно помню, на первом нашем смонтированном телевизоре из украинских каналов показывал только Первый национальный, и то очень плохо, а российские, наподобие "Россия 24", показывали идеально. Это и есть основная причина, по которой нас настороженно воспринимали. Но затем со временем, когда люди присмотрелись, все поменялось.

Когда мы приехали, к нам подошел дедушка и спросил, а правда ли, что мы едим детей? Только побывав здесь, я понял, как все запущено, хотя еще полгода назад был в командировке в Донецке, Луганске, и не было ничего такого, а тут внезапно за какие-то несколько месяцев – как вспышка. А дедушке один из наших командиров ответил, что тот слишком жилистый и даже на бульон не подойдет, поэтому бояться нечего. В целом, мы так и пытаемся отвечать – высмеивать пропаганду.

Сейчас среди местных преобладает позитивное отношение к нам, это чувствуется. Достаточно взглянуть на города, где уже 2-3 недели все нормально, то там четко видна разница, между их теперешним состоянием и временем, когда мы сюда приехали (примерно 1,5 месяца назад). Населенных пунктов не назову, но речь о крупных городах. Там были только старики и старухи, а сейчас это почти курортные города – мелькают шорты, топики, шляпки, мелкий бизнес: парикмахерские, продавцы стартовых пакетов на улицах… Видно, как город оживает, и люди это чувствуют. Из личного опыта могу рассказать: мы как-то уже недавно ехали с одним военнослужащим по дороге в глубоком тылу и увидели двух мам молодых, они шли по проселку. Я предложил остановиться и подвезти, на что мой коллега ответил, что они (эти мамы с детьми, - ред.) ни за что не сядут в машину к двум военным... Мы решили провести эксперимент и все-таки предложили подвезти… И ни малейшего сомнения в глазах девушек не промелькнуло, они бодренько загрузились в машинку, мы их довезли до места, куда им было нужно, по дороге поговорили, они нас поблагодарили, и мы поехали дальше.

Главное, что нужно людям здесь, это пресловутая стабильность, слово, которое набило уже людям оскомину. Местным нужна тишина, мир, спокойствие, и они видят, что там, где мы прошли, там есть эта стабильность. Да, там, возможно, есть разрушения, жертвы, но есть спокойствие. А там, где нас нет, - там кровь, боль и страдания.

О НАСТРОЕНИЯХ

Хорошего настроения здесь быть не может, потому что каждый день гибнут замечательные люди. Но и подавленными нас назвать нельзя. Мы просто хотим вернуться домой. А поскольку путь домой лежит через победу, то значит, надо прикладывать усилия и делать свое дело. Мы воюем без ожесточения, хотя я, конечно, говорю о "средней температуре по больнице", а не о случаях, когда человек после ужасной ситуации, после потери боевых товарищей…

Очень неприятно читать "диванных" аналитиков, которых не устраивают темпы АТО, потому что мы действительно хорошо учимся, но наш противник перемешан с местными. Скопившихся здесь сил хватит для полноценной атаки, но если штурмовать густонаселенные города, то мы либо остались бы без армии, потому что даже один пулемет на возвышенности может держать под контролем огромную территорию, либо залили бы Донбасс кровью и остались без населения. И причем оба этих варианта устраивают нашего противника.

Конечно, здесь не хватает многого, но основной приоритет отдается тому, что помогает нам победитьв современной войне и делает оружие более высокоточным: прицелы, оптика – начиная от биноклей и заканчивая коллиматорами (планками Пикатинни, "ласточкины хвосты"), приборы ночного видения, датчики движения… Сейчас у армии есть две самые большие проблемы – это разведка (туда отнесем оптику, бинокли и прочее), и вторая– это связь. Представим себе блокпост на дороге: он находится в зоне боевых действий, постоянно под наблюдением, его постоянно общупывают, то есть обстреливают. Если у них есть тепловизор, они с безопасного расстояния определят, кто где, накроют огнем с безопасного расстояния и уйдут. А ты стоишь, у тебя на голове каска ТШ-40 образца 43-го года и перед тобой – темная ночь. И что ты сделаешь? Кроме того, наш батальон, например, изначально был снабжен радиостанциями еще 60-х годов, и они сейчас неприменимы. Потом, со временем, Минобороны совместно с волонтерами нас обеспечило, но проблем остается еще много.

Беседовала Валерия Вольвач