Эксклюзив. Журналист и телеведущий Дмитрий Гордон - гость программы "Люди. Hard Talk"

Наталья Влащенко: Сегодняшнего гостя мне "заказали" в прямом смысле слова. Когда я спросила у себя на странице на Фейсбуке, а кого бы вы хотели увидеть в качестве гостей на программе "Люди. Hard talk", мне назвали много фамилий, в т. ч. и несколько раз повторилась фамилия сегодняшнего нашего гостя, журналиста, писателя, телеведущего, общественного деятеля Дмитрия Гордона. Здравствуйте, Дмитрий! 

Дмитрий Гордон: Здравствуйте, Наташа! 

Наталья Влащенко: Рада Вас видеть, но, несмотря на это, конечно, я буду Вас сегодня мучить, потому что вопросов к Вам много. Обычно, Вы же привыкли быть в роли человека, который задаёт вопросы. Вам задают вопросы редко, поэтому я так "шкурно" воспользуюсь этой ситуацией. Я когда-то периодически общалась по работе с двумя людьми, которые стояли у истоков, ну, знают, по крайней мере, общались с Вами в это время Вашей творческой карьеры и бизнес-карьеры. И они мне рассказывали, как это всё начиналось. Не знаю, насколько это соответствует действительности, но, тем не менее, я вопрос Вам задам. Мой коллега по газете "Культура і життя", в которой я когда-то работала… Боже мой! Мне даже страшно вообще вспоминать, когда это было; наверное, даже не нужно было вспоминать. …сказал мне, что Вы начинали свою бизнес-карьеру… Что первые деньги Вы заработали, работая ассистентом у Кашпировского, на стадионах и т. д. и т. д. Насколько это так? 

Дмитрий Гордон: Это совершенно не так. Значит, я начал свою работу журналистом в 17 лет. И меня, также как и Вас сегодня… Вот Вы очень правильно сказали насчёт "заказанных", потому что все мы хотим брать интервью (все мы – это Вы и я) у тех людей, которые интересны не только нам, но ещё и людям, которые читают и смотрят. И с 17 лет я брал интервью у самых выдающихся людей, вот, окружавших меня и моих соотечественников. Это были актёры, певцы и т. д. 

Наталья Влащенко: Дмитрий, ну а вот о журналистской деятельности мой следующий вопрос. 

Дмитрий Гордон: Я плавно подхожу. 

Наталья Влащенко: То есть с Кашпировским неправда? Я хочу тут понять. 

Дмитрий Гордон: В 1988 году я пришёл из армии. В армии я увидел программу "Взгляд", где показывали, как под руководством, под воздействием Кашпировского люди берут руками стаканы с кипятком. Меня это очень впечатлило. Я когда пришёл из армии, я сразу же познакомился с Кашпировским и, действительно, раз 10-15 сидел с ним за столиком рядом и смотрел, как всё происходит: как он бросает людей, как они падают. Меня это впечатлило чрезвычайно. Я с ним дружу до сих пор. Выдающийся человек, на мой взгляд. Что касается денег, вот здесь – нет. Никогда никаких денег между нами не было. Не только потому, что я тогда не понимал, что это может приносить деньги, а потому, что Анатолий Михайлович, вообще, не привык платить никогда никому в принципе (смеётся). И правильно делает. Поэтому – нет. Никаких денег тогда не было. 

Наталья Влащенко: А почему? Меня заинтересовал последний тезис. А почему никогда никому не платить – это правильно делать? 

Дмитрий Гордон: В случае Кашпировского. Потому что Кашпировский сам по себе настолько большая величина, что кому-либо платить – ему нет смысла. 

Наталья Влащенко: Свою журналистскую деятельность Вы начинали… Я прочитала в Википедии статью о Вас. Кстати, она "вылизана" просто донельзя. Там ничего нет в смысле каких-то… Вот если статьи о других людях… Там есть и компромат, в т. ч. и какие-то отрицательные статьи. О Вас вообще ничего этого нет. Я так понимаю, что Вы, так, "приглядываете" за этими материалами. 

Дмитрий Гордон: Даже не захожу туда и не знаю, на какую кнопку нажать, чтобы зайти в Википедию. Вам покажется это странным. 

Наталья Влащенко: Понятно. То есть в таких газетах, как "Молодая гвардия", как "Комсомольское знамя" … 

Дмитрий Гордон: "Вечерний Киев"… 

Наталья Влащенко: Да. Вот Ваша коллега… наша коллега, которая была тогда у Вас завотделом (как она говорила, что Вы у неё в отделе работали), говорит, что Вы были очень дисциплинированным, очень добросовестным и очень аккуратным молодым человеком. Что Вы, например, там, вырезали статьи, которые Вам понравятся, клеили себе куда-то в тетрадку, какие-то понравившиеся  вопросы, очень любили журнал "Огонёк". 

Дмитрий Гордон: Очень. 

Наталья Влащенко: И для себя Вы… То есть Вы были не тем человеком, который вот так садился и писал "сходу". Вы были такой… начётчик. Вот, знаете, в профессию Вы заходили через это… через трудолюбие. Насколько вот это соответствует действительности, эта характеристика? 

Дмитрий Гордон: Я не знаю, что такое "начётчик"? Ха-ха. 

Наталья Влащенко: Начётчик – это человек, который много начитывает. 

Дмитрий Гордон: Нет, это не так. Значит, со стороны всегда другие люди видятся иначе, чем они работают на самом деле. 

Наталья Влащенко: Конечно. Безусловно. Да. 

Дмитрий Гордон: Я… Мне очень легко всё давалось, во-первых. Я писал легко, быстро, но я был очень организованный, это правда. Я был и остаюсь системным человеком, который знает, с чего начать и чем закончить. Я готовился к интервью, и я правил интервью несколько раз, и я сдавал интервью уже вылизанное собой, чтобы не было стыдно потом читать то, что подписано моей фамилией.    

Наталья Влащенко: Смотрите, Вы только что говорили (пять минут назад  буквально), что мы все, журналисты, все мечтают работать со звёздами, брать у них интервью и т. д. Наверное, это у всех по-разному. Но, к сожалению, наверное, это мой профессиональный недостаток: я равнодушна к звёздам. Абсолютно. Мне интересны интересные люди, но среди звёзд их, кстати говоря, немного. У Вас же есть вот такая даже страсть, я бы даже сказала. Вы говорите, что с детства Вы писали письма, Вы просили автографы, Вы хотели общаться с этими людьми и т. д. То есть Вы человек достаточно тщеславный были. Почему? Это такая рефлексия ещё детская у Вас была, как я понимаю? Так ли это? 

Дмитрий Гордон: Вы знаете, меня с детства интересовали люди, которые мне могут дать что-то в плане интеллектуальном, в плане творческом, в плане полётности даже, потому что Вы мне только что рассказывали, как Вы были на концерте Стинга, и от него исходили волны. Я очень хорошо понимаю, что это такое. И я уверен, что Стинг Вам дал что-то, даже на один вечер. Даже сейчас, если Вы о нём вспоминаете, значит, он Вам что-то дал. Меня тоже всю жизнь тянуло к людям, которые мне могут что-то дать. Прежде всего, знаете,  необыкновенные ощущения, которые появляются после… и во время, и после интервью с умным, полётным человеком. Он передаёт тебе часть своего ума и часть своего полёта. Наверное, в погоне за этим неосознанно я всё время пребывал и пребываю по сей день. Потому что для меня настоящее счастье – это когда ты пообщался с достойным, умным, светлым человеком и ты стал сам достойней, умнее, светлее. 

Наталья Влащенко: Дмитрий, это я прекрасно понимаю, но ведь это немножко разные вещи,  всё-таки, пообщаться с человеком и получить удовольствие или, например, обязательно зафиксировать свою связь с этим человеком: обязательно с ним сфотографироваться, обязательно с ним спеть, обязательно ещё что-то с ним сделать. Но есть же какая-то разница в этом. Вот откуда у Вас вот эта страсть обязательно зафиксировать своё присутствие рядом с известным человеком? 

Дмитрий Гордон: Страсти зафиксировать, присутствие… У меня нет. У меня есть просто желание зафиксировать присутствие. Желание и страсть это две разные вещи. Я насчёт присутствия Вам скажу, что, в принципе, я пишу биографию не только эпохи, но я пишу и свою собственную биографию. Я знаю, что я обязательно, годам к пятидесяти, наверное, издам несколько томов мемуаров, которые богато проиллюстрирую фотографиями себя с людьми, о которых я буду рассказывать. Я буду меньше о себе рассказывать, больше о них, потому что эти люди создали эпоху и стали символами эпохи. Это, безусловно, интересно. Во всяком случае, мне и многим людям, кого я знаю, это очень интересно. Иначе мы не поймём, откуда мы, кто мы, к чему нам идти, потому что всё повторяется. Есть везде закономерности. Я эти закономерности для себя вывел. Я ими обязательно поделюсь. Эти фотографии, которые обязательно я делаю после каждого интервью и во время каждого интервью, они послужат очень хорошими иллюстрациями. Я так надеюсь.     

Наталья Влащенко: Газета "Бульвар" начала выходить в 95-м году. Правильно? Я не ошибаюсь? 

Дмитрий Гордон: Абсолютно. 

Наталья Влащенко: Для издания, вообще, любого, для работы любого СМИ (я, как менеджер, это знаю) нужен стартовый капитал. Обязательно. Ваш стартовый капитал – кто Вам дал? Или, может, Вы к тому времени это заработали? 

Дмитрий Гордон: Мой стартовый капитал, в основном, заработал я сам. Значит, я с 89-го года, 8-го даже, наверное, я уже вовсю проводил концерты самых ярких эстрадных звёзд Советского Союза, которые мы проводили в Киевконцерте. Тогда деньги не просто лились рекой, а было разливанное море денег. Потому что 13 или сколько там процентов (вышел закон о кооперации) надо было отдать государству, а остальные сборы делились между гастролёрами и теми, кто проводил этот концерт. То есть я помню моменты, когда были концерты, выступления, допустим, даже на стадионе, когда кассиры покупали себе машины. Кассиры! Что уж говорить о тех, кто проводил эти выступления. Поэтому деньги к тому времени были. Я довольно рано начал вкладывать деньги в недвижимость, я понял, что за этим будущее. Спасибо людям, которые мне это подсказали. Потом я создал агентство недвижимости, очень успешное. И кое-что добавили друзья, потому что мне тогда нужны были… В кредит я ещё не входил, потом уже начал брать кредиты. Но к тому времени я понимал, что на газету уровня "Бульвара" есть запрос в обществе, и я этот проект окуплю. И я его с успехом окупил.    

Наталья Влащенко: Ну, это был первый, явно выраженный таблоид в Украине. Потому что до этого были газеты, которые могли претендовать… Это были уже газеты такого таблоидного характера. Но явно выраженный таблоид это, конечно, был "Бульвар".

Дмитрий Гордон: Это взрыв был, Наташа. Это был принципиально другой подход к журналистике. 

Наталья Влащенко: Я прекрасно это помню. Помню количество скандалов, которые были связаны с первыми публикациями. Но я хочу у Вас спросить: время же идёт, и всё дряхлеет, на самом деле. Я считаю, что для любого проекта, для СМИ-проекта, 12 лет без изменений это достаточно. А может, даже меньше. "Бульвар" сегодня находится в том же, фактически,  формате, что и был. С Вашей точки зрения, он должен закрыться, он должен претерпеть качественные изменения или что должно произойти с газетной версией? 

Дмитрий Гордон: Хороший вопрос. Значит, "Бульвар" поначалу задумывался как разнузданное бульварное издание. Таким он был с 95-го до 98-го года. В 90-м году я пригласил председателем редакционного совета газеты Виталия Алексеевича Коротича, который только вернулся из Америки, человека, который был одним из идеологов гласности в Советском Союзе, главным редактором журнала "Огонёк". С 98-го года мы взяли и поменяли "Бульвар", мы изменили его. Мы взяли во главу угла интервью с выдающимися людьми. Причём, не просто интервью: как живёшь, Вася, здравствуй, привет, садись. А интервью, которые выворачивали человека наизнанку. Но делать это можно было как некультурно, что мы продолжали делать, и очень культурно. И мы завоевали огромную аудиторию, огромный тираж. Мы имели тогда порядка 600 тыс. Это огромный тираж. Что сейчас? Сейчас газета "Бульвар Гордона" имеет самый большой тираж в стране по-прежнему. Он составляет 120 тыс. экземпляров. Не 570. 

Наталья Влащенко: Дмитрий, я хочу невежливо вас прервать, вы хотите рассказать об успехах ваших… 

Дмитрий Гордон: Прерывайте. Как говорил Жванецкий, если я буду говорить долго и не по теме, покажи мне дулю. Покажите мне дулю, нет проблем. 

Наталья Влащенко: Значит, я хочу у Вас спросить... Дело в том, что я помню "Бульвар" вот тех лет, и он, действительно, мог претендовать, там, на звание первого таблоида, потому что все эти скандалы, которые были связаны… Я помню скандал, связанный  с известным артистом. Когда должна была выйти статья, и целую ночь шли дискуссии о том, гей он или не гей, этот артист. Он до сих пор выступает. И много, много других скандалов, которые были. С Мозговым покойным и т. д. Это да, так работают британские таблоиды, например. Это понятно, это классика жанра. Но потом, с моей точки зрения, с приходом как раз Коротича… Я очень уважаю Коротича, но человек не может разбираться во всём. То, что он был редактором перестроечного журнала, совершенно не означает, что он чувствует природу таблоида и понимает что-то в этом. Мне кажется, что вот этот дрейф к приличности, он превратил "Бульвар" в газету популярную, но в газету для пенсионеров, которые с удовольствием читают какие платья надевает Повалий. У Вас целый пласт, как я называю, некрофилов. Знаете, людей, которые рассказывают, как они, там, в 1564 году встали на собрании… Никто уже не помнит собрания этих людей. Зачем это? 

Дмитрий Гордон: Вы правы. Объясняю. Значит, читатель голосует кошельком. За эту газету читатель проголосовал намного больше кошельком, чем за ту. Раз. Второе. Сегодня я лично проводил исследование, заказывал социологию. До 45 лет люди газет не читают в принципе. То есть культура чтения газет умерла. 

Наталья Влащенко: То есть вы закрываете нишу, таким образом, для пенсионеров. И, причём, не просто для пенсионеров, даже не для киевских пенсионеров, а для людей, которые сидят на полтавских, житомирских базарах, в Белой Церкви и т. д. 

Дмитрий Гордон: Нет-нет, это не так. Мы с Вами говорим абсолютно честно и откровенно. Это не так. Мало того, "Бульвар Гордона" выходит в Америке, на американских пенсионерах советского розлива, и тираж там составляет 11,5 тыс. Это очень не мало, и это очень прибыльное издание там тоже.    

Наталья Влащенко: Я видела Вашу газету в Нью-Йорке. На Брайтон-бич. Поэтому я знаю, что это так. Скажите, пожалуйста… 

Дмитрий Гордон: Так вот, о будущем газеты. Я думаю, что через какое-то время, год-два- три, "Бульвар" закроется. Почему? Закроются к тому времени все газеты в Украине. 

Наталья Влащенко: Ваш электорат просто медленно ползёт… 

Дмитрий Гордон: Правильно, туда. У газет будущего нет, на мой взгляд. Поэтому, я и открыл полгода назад сайт, интернет-издание, который настолько набирает и набрал, за которым будущее, что я совершенно спокоен. 

Наталья Влащенко: Об этом проекте мы с Вами поговорим. Я, всё-таки, хочу, чтобы закрыть тему "Бульвара"… Я с Вами хочу поговорить ещё об одном скандале. Я знаю, что несколько лет назад "Бульвар" перестал быть "Бульваром", а стал "Бульваром Гордона". Это, насколько я понимаю, было связано со скандалом, связанным с тем, что Вы без разрешения, по-моему, "Экспресс газеты", если я не ошибаюсь, и там ещё каких-то изданий, Вы перепечатывали чужие интервью без разрешения, так сказать, источников. И для того, чтобы не платить неустойку (потому что решение суда было заплатить там какую-то большую сумму), Вы просто сбросили "Бульвар" и перерегистрировали. По-моему, это классический  такой пример "флибустьерства" в авторском праве у нас в Украине. У нас здесь вообще этого ничего нет. Я всегда говорю своим коллегам: можете даже не начинать тяжбы какие-то и т. д.  Но есть же ещё этическая сторона вопроса. Вот как Вы к этому относитесь?    

Дмитрий Гордон: Отвечаю. Мы перепечатали, по-моему, семь статей из "Экспресс газеты", со ссылкой на "Экспресс газету". Точно так, как перепечатывают статьи "Бульвара Гордона"  со ссылкой на "Бульвар Гордона". К тому времени, насколько я понимаю… Я не хочу говорить: я знаю. Я-то знаю, но насколько я понимаю, будем говорить так, была задумана рейдерская атака с целью отобрать газету "Бульвар" на тот момент. 

Наталья Влащенко: А кем она была задумана? 

Дмитрий Гордон: А я Вам не скажу. 

Наталья Влащенко: А  почему? 

Дмитрий Гордон: Дальше. На нас подали в суд. По-моему, на 3 млн грн за то, что мы перепечатали семь небольших публикаций. 

Наталья Влащенко: То есть это были московские рейдеры?

Дмитрий Гордон: Минуточку. На три миллиона гривен подали. 

Наталья Влащенко: Я помню, да. 

Дмитрий Гордон: Я похихикал: 3 млн – что это? Но когда суд присудил 1,7 млн, и мне в суде сказали судьи: "Дмитрий, тут уже всё проплачено, не пытайтесь даже"... Мне сказали. Вот.  И я понял, что это настоящая рейдерская атака. То есть неплохо, да, за семь перепечаток с указанием "Экспресс газеты". Вы же понимаете, что "Бульвар" может…

Наталья Влащенко: Это колоссальная сумма, безусловно. 

Дмитрий Гордон: Это несерьёзный разговор вообще. Но дело даже не в этом. Значит, Павел Глоба сказал мне давно (он часто советует мне какие-то вещи), что раз в десять лет надо название газеты менять. Газета была с 95-го до 2005-го, называлась "Бульвар". Как менять? В 2005 году на концерте "Бульвара" (как всегда, мы устраивали большие праздники во дворце "Украина") дуэт "Свитязь" спел пародию. Там были такие слова: "Много в Киеве разных мест, парк Шевченко, мост Патона, но пора уже, чтоб у нас появился бульвар Гордона". Всё сошлось. 

Наталья Влащенко: Я хочу спросить у Вас о событиях Оранжевой революции. Я очень удивилась: Оранжевую революцию поддерживали миллионы людей. Когда Вы оказались на сцене? Что понесло Вас на сцену? 

Дмитрий Гордон: Вы знаете, я патологически не люблю несправедливость. Меня от несправедливости начинает просто колотить. Когда я увидел, что происходило с голосами людей, которые отдавали их за Ющенко, когда их просто нагло крали… Даже дело не в этом. Дело в том, что пёрла вот эта жуткая сила, которую я никогда не любил, не люблю и любить не буду. Понимаете, сила наглости, сила уголовщины, сила антиинтеллигентная, сила какая-то античеловечная. Она пёрла с усмешкой на устах. Меня это взорвало. Я вышел на пятый канал с протестом своим личным через полтора часа после того, как Януковича назвали Президентом на заседании ЦВК, потому что я не мог уже смотреть на это дальше. И призвал всех выйти на улицу и выступить против Януковича и против фальсификации голосов. К чести Януковича, между прочим (сейчас не модно говорить "к чести, но, тем не менее), когда он меня встретил в Верховной Раде через месяцев 5-6, он мне сказал интересную фразу. Он  сказал: "Я знаю, Вы нас не любите. Но мы Вас уважаем". А уважали они за то, что я выступил против них не за деньги, а выступил, исходя из своего понимания ситуации, понимания того, что несправедливость не должна быть.  

Наталья Влащенко: Дмитрий, это – фантастика. Я Вас спрашиваю, как Вы оказались на сцене, а Вы мне рассказываете, как Вас уважал Янукович. Всё-таки, я повторяю вопрос. 

Дмитрий Гордон: Нет, я Вам рассказал не об этом. Я Вам рассказал о причинах того, как я оказался на сцене. Я вам повторю. 

Наталья Влащенко: Но очень же многие люди, которые стояли на площади, они как раз выступили против того, о чём Вы говорите. У меня был офис в это время на Игоревской, ко мне там приходила греться куча всяких иностранных корреспондентов, но мне даже не пришло в голову пойти на сцену.   

Дмитрий Гордон: Дорогая Наталья, я вышел на сцену сразу после того, как был на пятом канале. Через полтора часа, я напоминаю Вам, после того, как Януковича назвали Президентом Украины. И мне к тому времени очень даже много было чего терять. Тем не менее, я туда пошёл, о чём до сих пор не жалею. И не жалел никогда. Ни когда Янукович не был президентом, ни когда Янукович был президентом. И точно также сейчас, когда произошли эти события, я там был первый, в первый же вечер вместе с 20 человеками, которые там стояли. И дальше ходил и писал, потому что я не люблю грубой, наглой, неинтеллигентной силы. Не любил и не люблю. 

Наталья Влащенко: У Вас есть какое-то такое удивительное пристрасте. А может, не удивительное, не знаю, ко всякого рода, там… Гадалки, экстрасенсы. Они часто бывают на страницах Ваших газет: какие-то с котами, без котов и т. д. И даже поговаривают иногда, что Вы там чуть ли не являетесь крышевателем всей этой мафии – этих экстрасенсов, гадалок и т. д. Ну, я не знаю, так сказать. Поговаривают что угодно о ком угодно, поэтому я достаточно, так сказать, сквозь пальцы смотрю на эти поговаривания. Но, тем не менее,  Ваша страсть… Ну, вот, я не знаю… Не думаю, что я бы публиковала на страницах своего журнала всевозможных Вась с котом, которые… Ну, это же обман, обман чистой воды несчастных пенсионеров, которые свои копейки несут… 

Дмитрий Гордон: Наталья, я Вам отвечу свою точку зрения на эти вопросы. Значит, то, что поговаривают (поговаривают, Вы правильно сказали), про многих. И чем человек ярче, тем больше про него поговаривают, и это нормально. Я себе давно когда-то сказал, что лучше быть ярким, но пусть про тебя поговаривают, чем лучше быть серым, и о тебе пусть все молчат. Это первое. Второе: по поводу нестандартных людей. Я Вам ещё раз повторю. Мне очень интересны люди, которые обладают чем-то таким, чем не обладаю я и Вы. Это могут быть выдающиеся писатели, артисты, певцы, а также люди с какими-то способностями не стандартными. И если я что-то вижу у человека, мне он уже априори интересен. Я, знаете, я был свидетелем в 89-м году непосредственно, как Кашпировский на расстоянии обезболивал двух женщин, находясь в Киеве, а они – в Тбилиси. Грузинские академики и профессора делали им операции без наркоза на моих глазах. У них вытаскивали кишки из живота, они пели при этом, не чувствовали боли. У них не было анестезии. Спустя какое-то время все сказали: "А, это аферист. Номер он показал". Но я же это видел своими глазами, и грузины видели, все видели. А потом оказалось, они с него деньги вымогали просто, хотели, чтобы запачкать его. Поэтому я к этому отношусь, знаете… То, что в газете, – мы в газете пишем обо всех. 

Наталья Влащенко: То есть Вы искренне верите во всех этих экстрасенсов с котами?

Дмитрий Гордон: Во всех этих не может искренне верить никто. Я верю в то, что видел своими глазами. Я видел Кашпировского, я Вам говорю. Я это видел, я это могу свидетельствовать. Я видел, как стоит 300 человек на сцене. И от взмаха его руки люди падают навзничь, не разбиваясь, и он ходит им по рукам каблуками. Вот так вот. О чём это говорит? Они обезболены. То есть он знает механизм обезболивания человека. Это же великое дело, скажите?

Наталья Влащенко: Ну, это же как бы... Это же существует на самом деле. Не только Кашпировский это умеет делать. Это понятно. Это воздействие на психику. 

Дмитрий Гордон: Я не знаю других. Это понятно Вам. А мне непонятно. Я других не знаю. 

Наталья Влащенко: Просто другие не выступают с эстрадными номерами по этому поводу, но суть не в этом. Вот Ваша страсть к эстрадной деятельности. Вы уже человек состоявшийся. У Вас многое получается, и получается хорошо. Бизнес хорошо получается, издательская деятельность хорошо получается. Зачем Вы занимаетесь тем, что у Вас получается не хорошо? Зачем Вы пели? Потому что, по-моему, сейчас Вы уже не поёте. А может быть, ещё поёте, не знаю.

Дмитрий Гордон: А кто сказал, что у меня это получается не хорошо? Дайте мне адреса и телефоны.

Наталья Влащенко: Нет, ну смотрите… Ну есть же какие-то… Ну, Вы же понимаете, что Вы – не певец? 

Дмитрий Гордон: Нет, нет, нет, нет. Я Вам точно так же могу сказать… 

Наталья Влащенко: Это всё равно, что… Поплавский хотя бы говорит: ну, конечно, я не вмію співати. Але він розкручує себе як ректор і свій університет. 

Дмитрий Гордон: Слушайте, не трогайте Поплавского, в частности. 

Наталья Влащенко: Да я его обожаю. Я его очень люблю, и у меня с ним прекрасные отношения. 

Дмитрий Гордон: Понимаете, вот кто-то говорит: Поплавский – не певец. Ну, конечно, не певен. 

Наталья Влащенко: Я всегда его защищаю, но дело в том, что… 

Дмитрий Гордон: Сказать дадите? 

Наталья Влащенко: Да, извините. 

Дмитрий Гордон: Конечно, Поплавский – не певец. Но когда он поёт "Росте черешня в мами на городі…", и весь зал плачет… И плачет не потому, что залу деньги заплатили или за зачётом они пришли, а потому что такая песня. И он правильно её читает. Он же не выпевает её. А другой бы пошёл, выпел бы, выпевал бы её, артист оперный, и никто бы не плакал. Потому что плачут не от нот, а плачут от тембра, от того, как человек чувствует и что он пытается донести. Вы мне говорите: "Вы же понимаете,  что Вы – не певец?". Конечно, я – не певец. Я когда-то, маленьким ещё был, у Градского Александра спросил: "Сколько у Вас хороших песен?" Он сказал: "Три". Я спросил: "А зачем Вы остальные поёте?". Он говорит: "Самовыражаюсь". Самовыражаюсь, Наташ. И если Вы мне скажете, что клип "Зима", снятый с Могилевской, плохой, я с Вами не соглашусь. Или клип с Гвердцители, от которого плачут, "Скрипка грає", плохой, и спета плохо, я с Вами не соглашусь. 

Наталья Влащенко: А Вы платите гонорары своим… 

Дмитрий Гордон: Сейчас дойдём до этого… Или что клип с Леонтьевым, от которого все смеются, "А мы удвох", где Леонтьев поёт на украинской мове, плохой, я с Вами не соглашусь. Я с Вами ещё во многих местах не соглашусь. Насчёт плачу ли я им. Хороший вопрос. Мне многие говорили: "Ну, что б, наверное, Гвердцители с тобой спела, ты ей деньги заплатил". Если мы с Вами дружим много лет, Вы у меня будете брать деньги, чтобы пригласить меня в студию, скажите? Точно также сейчас скажут: Гордон к Влащенко пошёл – она ему заплатила или он ей. 

Наталья Влащенко: Я отличаюсь от очень многих своих коллег тем, что я всегда совершенно открыто декларирую принципы своей медийной деятельности. Если я Вас приглашаю, я могу Вам задавать любые вопросы. Это не коммерческий проект. Если Вы ко мне приходите и хотите осветить какую-то свою деятельность, я говорю: "Вот у меня рекламный отдел, идите и заключайте договор". Вот и всё. 

Дмитрий Гордон: У меня всё немножко иначе. Значит, я клипы сделал с Могилевской, с Гвердцители, с Леонтьевым, с Розенбаумом. Это четыре моих близких друга. Я могу им платить деньги? Розенбаум мне в лицо плюнет и правильно сделает, если я заикнусь и скажу: "Александр Яковлевич, давайте я Вам деньги дам". 

Наталья Влащенко: О‘кей, я поняла… 

Дмитрий Гордон: Я же не спел с Лучано Паваротти. Вот если бы я с ним спел – да, там бы возник разговор. 

Наталья Влащенко: Чем ресурс Gordonua, отличается от других ресурсов как платформа? Вы сделали со своей женой Олесей Буцман новый ресурс…

Дмитрий Гордон: Олеся Бацман… 

Наталья Влащенко: Да, он мне нравится. Я уже говорила Вам до эфира, он достаточно динамично развивается, и правильно. Но я себе задала вопрос, когда смотрела: а, собственно, в чём разница между другими медийными ресурсами, новостными? Вот Вы сейчас расскажете. 

Дмитрий Гордон: Да, рассказываю. Значит, во-первых, за нашим ресурсом Gordonua.com не стоит никто, кроме меня. Ни один олигарх, ни один политик, никто вообще, т. е. я за свои деньги, которые я честно декларирую из года в год, деньги большие, создал проект, в котором я поставил задачу перед журналистами, кстати, одними из лучших… 

Наталья Влащенко: А какие первичные инвестиции, ну, приблизительно, порядок, температура по больнице? 

Дмитрий Гордон: Это я Вам не отвечу. Они не такие большие, как кажутся, между прочим, но называть цифры не буду. 

Наталья Влащенко: Ну хотя бы порядок цифр скажите. 

Дмитрий Гордон: Нет, не скажу. Коммерческая тайна. Значит, журналистов мы отобрали прекрасных. У нас очень хорошие ребята. Потому что ещё Сталин говорил: "Кадры решают всё". Это абсолютно чёткое его утверждение. Кадры решают всё. Кадры. 

Наталья Влащенко: Вы можете назвать несколько имён? Вот кого Вы считаете гордостью, так сказать, флагманом? 

Дмитрий Гордон: Светлана Роговская, Наталия Двали, Анна Гин, Александр Ковальчук. Прекрасные ребята у нас работают, прекрасные. Вот, значит… Но у нас и технари прекрасные. У нас Леся Мазаник замечательная работает, зам. главного редактора. 

Наталья Влащенко: Ну, с технарями в Украине, слава Богу, нет проблем. У нас айтишники замечательные, действительно. 

Дмитрий Гордон: Вот. Задача была поставлена одна. Это должно быть независимое, объективное издание. То, что, кстати, происходит и в "Бульваре". У нас выступил Д. М. Гнатюк, например, и сказал, что Анатолий Соловьяненко плохой артист был, например, и тра-та-та-та. Мне звонит его сын и говорит: "Дмитрий Ильич, Анатолий звонит, я же знаю что у Вас совершенно плюрализм мнений. Дмитрий Михайлович – выдающийся человек, но он наговорил на моего отца клевету. Я хочу ответить". Я говорю: "Толя, никаких вопросов. Сейчас у нас выходит статья "Анатолий Соловьяненко – Д. М. Гнатюк", тра-та-та-та. Это называется плюрализм мнений. Это то, за что каждый журналист должен бороться. Это независимость в освещении информации. То есть если сегодня тебя назвали… Если ты что-то из себя представляешь, ты должен ответить, и тебе должны дать возможность ответить. Наш сайт для того, чтобы люди увидели разные точки зрения. Для того, чтобы они сами могли почувствовать, что есть независимость настоящая и что никто не стоит. 

Наталья Влащенко: То есть концепция, фактически, такая, как у "Бульвара": вы опираетесь не на события, а на людей. 

Дмитрий Гордон: Абсолютно, да и на события тоже. 

Наталья Влащенко: Без этого невозможно.

Дмитрий Гордон: И ещё важная концепция, которая существует. Есть лента новостей. Но для меня вот, например, Путин съездил в Китай, Путин заключил то-то, сделал то-то. Я не понимаю, а что за этим стоит. И вот на чём стоит наш сайт: эксперты, выдающиеся люди в своих сферах, они дают нам полный расклад того, что происходит. Вот этим мы отличаемся от других тоже. 

Наталья Влащенко: У меня, как у потребителя, есть к Вам такой эстетический вопрос. Когда я смотрю Ваши интервью… Я скажу честно, я всегда посмеивалась над ними, потому что они у Вас всегда проходили в форме такой: Ваше величество, Вы, ну, вне всяких сомнений, я, старый солдат, не знающий слов любви, но Вам скажу прямо и честно, Вы – гений, вот гений, настоящий король, королёк и всё такое. Я думаю: "Господи, в этом есть что-то страшно советское". Потом у Вас же огромное количество книг. Я вчера открыла Википедию и начала читать названия. Они тоже такие, знаете… там… "Герои смутного времени", "Как на духу", "Дорога длиной в жизнь", "Высота одиночества", "Беспокойная память". Мне это напоминает какие-то бесконечные заголовки советских газет. Вот Вам самому в лично своём, так сказать, творчестве, никогда не хотелось быть более конфликтным человеком? Ну,  потому что понятно, что самые гениальные, самые лучшие люди, они же всё равно прошли через какие-то драмы. 

Дмитрий Гордон: Наталья! Первое. Я – человек советский. Я от этого никуда не уйду. И Вы тоже. Куда бы Вы от этого не хотели уйти, мы родились тогда. Мы были пионерами, комсомольцами и кое-что впитали. Не самое худшее. Я впитал хорошее. 

Наталья Влащенко: Я – плохое, наверное. 

Дмитрий Гордон: Второе. Я желаю Вам взять интервью у тех собеседников, у кого взял интервью я, потому что там много гениев. 

Наталья Влащенко: Да и меня жизнь не обидела как-то, Дмитрий. 

Дмитрий Гордон: Спокойно. Там много гениев, там много выдающихся людей. Я искренне Вам желаю, чтобы перед Вами сидели Евтушенко, Горбачев, Войнович, Саакашвили и т .д. и т. д. 

Наталья Влащенко: У всех перечисленных, кроме Горбачева, интервью я брала. 

Дмитрий Гордон: Вот. Я Вам пожелал. Видите, уже часть пожеланий начала сбываться. Третье. Быть человеком конфликтным – это не фокус. 

Наталья Влащенко: Конечно. 

Дмитрий Гордон: Фокус в том для меня, чтобы человека раскрыть. А если я ему сразу скажу, что он говно, он может не раскрыться. Поэтому человека надо завоевать, взять его, намотать, выпотрошить его, выпытать у него то, что позволит понять, какой он. У меня была журналистка в "Бульваре" замечательная. Замечательная! Я её взял как-то на интервью к одному очень большому советскому певцу. Первый вопрос, который она ему задала… Она говорит: "Это правда, что Вы гомосексуалист?" 

Наталья Влащенко: (смеётся) … Быка за рога. 

Дмитрий Гордон: А он мне сказал: "Что ты эту козу привёл? На хер она мне нужна!". И выгнал её. Я ей сказал: "Родная, если ты хочешь…". 

Наталья Влащенко: Но это уж святая простота, знаете ли.

Дмитрий Гордон: Она сейчас очень известный человек, эта журналистка. Я ей сказал: "Родная, если ты хочешь, чтоб тебе люди открывались, ты этот вопрос или в конце задай, или как-то на голубом глазу спроси, иначе они тебе не откроются". Поэтому конфликтным журналистом быть, конечно, хорошо. Вот. Но какие задачи перед собой ставишь? Если человека с говном смешать, можно быть конфликтным. Если человека "поднять" и узнать, какой он, то тут одной конфликтности мало. 

Наталья Влащенко: Ну, главное не "пересахарить". А скажите, вот эта вчерашняя история с газетой "Вести"… Вы как, вообще, к этому относитесь?

Дмитрий Гордон: Я Вам честно скажу, что я к этому отношусь никак. Я не в теме этой истории, но я Вам скажу одну вещь. Когда Родина в опасности, надо или защищать Родину… 

Наталья Влащенко: Можно и налоговую засылать. 

Дмитрий Гордон: Надо или защищать Родину, или тех, кто усугубляет эту опасность, –  соответствующе к ним относиться. 

Наталья Влащенко: Я поняла. Буквально… Вот один личный вопрос, и мы выходим, к сожалению, на финал, потому что времени уже осталось совсем чуть-чуть, а жалко. 

Дмитрий Гордон: Жаль. 

Наталья Влащенко: Да, я … 

Дмитрий Гордон: Пожалели оба! 

Наталья Влащенко: Я бы еще с Вами потанцевала, если честно. А скажите, пожалуйста, ведь у Вас же предыдущая семья производила достаточно благополучное впечатление. Я знаю, что Вы очень хороший папа, Вы детей по-прежнему опекаете. Я очень люблю и Вашу нынешнюю жену, поэтому мой вопрос будет… 

Дмитрий Гордон: Это единственное, в чём мы с Вами сошлись за время сегодняшней передачи (смеются оба). 

Наталья Влащенко: Нет, я думаю, что, на самом деле, мы и в другом кое в чём бы сошлись, потому что люди, которые в жизни очень много работают, у них гораздо больше общего, чем не общего. Чем отличается брак, когда тебе, там, 20-25-30 лет, от брака, когда тебе за сорок? Это другое отношение к женщине и другие вообще… Вы другого ждёте от женщины, чем Вы ждали в 20 лет? 

Дмитрий Гордон: Вот от Вас, как от женщины, после преамбулы я ожидал другого вопроса. А вопрос хороший, на самом деле. Хороший вопрос. Значит, я Вам скажу, что когда тебе 20, ты ещё дурной, когда тебе за 40, если ты в состоянии учиться, если у тебя хорошие учителя, ты уже немножко умнее. Глупее, чем в 60, но умнее, чем в 20. Мне кажется, что я в свои "за 40" умнее, чем в 20. 

Наталья Влащенко: Ваша любимая книга (я всегда прошу гостевого редактора спросить, какая у моего героя любимая книга, потому что о нём это много говорит) –  "Золотой телёнок". А Вы знаете, когда она была впервые издана и где? Я не спрашиваю, в каком году, Вы можете этого не знать. 

Дмитрий Гордон: Я думаю, что она была издана в конце 20-х. Вполне возможно, что и в Одессе. Вполне возможно.

Наталья Влащенко: Вы очень удивитесь. Она была впервые издана в 31-м году в эмиграции, в США, на английском языке с предисловием Луначарского. В России её не захотели печатать. 

Дмитрий Гордон: Я всю жизнь удивлялся, как её вообще печатали и как её экранизировали. Потому что большего, вообще, издевательства над советской глупостью трудно себе представить. 

Наталья Влащенко: Кто из героев, кроме Остапа Бендера, Вам там наиболее интересен? 

Дмитрий Гордон: Я думаю, что Паниковский. 

Наталья Влащенко: И тут мы с Вами сошлись. Спасибо большое. Это было интересно.