Отказ от НАТО как гарантия защиты от кремлевской агрессии

Потенциальное членство в Североатлантическом альянсе как символ некоего пугала для Кремля на фоне крымских событий и российского участия в дестабилизации ситуации на Донбассе – почти вдвое увеличило процент тех украинцев, которые хотят видеть свою страну в НАТО. В октябре 2013 года вступление Украины в Альянс поддерживали 20% (социологическая группа "Рейтинг"), а в мае 2014-го – уже 37% (Центр Разумкова). Про-НАТОвские сдвиги в общественном мнении, разумеется, отразились в период "русской весны" и во множестве соответствующих заявлений, оценок, комментариев со стороны украинских политиков, экспертов, журналистов. И вроде бы все вполне логично: мы боимся России – Россия боится НАТО – Россия будет бояться нас, когда мы будем в НАТО. Но вместе с тем предельная очевидность данной логики, ее некоторая инертность и даже банальность – вызывают определенные сомнения и заставляют посмотреть на ситуацию немного под другим углом…

Начать нужно с того, что Владимир Путин – это не Игорь Стрелков. В политико-психологическом плане первый скорее оборонительный прагматик, второй – атакующий идеалист. У Путина, о чем может свидетельствовать его политическое поведение, идеализм служит  прагматизму, у Стрелкова – наоборот. Сравнение со Стрелковым создает еще более отчетливую видимость того, в чем Путин недавно признался французским СМИ – в своем оборонительном прагматизме, а точнее в том, что Кремль не мог допустить потери Крыма с российским флотом в Севастополе в пользу НАТО, куда, по мнению Путина, решительно устремилась Украина победившего Майдана. Таким образом, президент РФ в собственном защитно-рациональном стиле отреагировал на стимул в виде приближающегося призрака Североатлантического альянса, создающего для Кремля, как говорит Дмитрий Киселев, "удушающие ощущения". Понимание Путина таково, что, забрав Крым, Москва в первую очередь просто обезопасила "свое" (как минимум – ЧФ, как максимум – "исторически российскую территорию"), исходя из вполне приземленных военно-политических стратегий. Идеалистическая тема "восстановления Великой России" здесь явно вторична.

А вот с Донбассом и остальной "Новороссией" ситуация для Кремля обстоит иначе – флотов там нет, да и немного другие на этих территориях социально-экономические и общественно-политические расклады. К тому же, не стоит забывать, что страны, имеющие территориальные проблемы и внутренние конфликты, в НАТО не берут. Но даже если представить, что Альянс проявит фантастическую снисходительность и будет готов принять в свои ряды Украину с проблемным Крымом, то на территории нашей страны не должно быть к тому моменту любых других территориальных проблем и внутренних конфликтов. Ведь это уже будет чересчур. А эти проблемы и конфликты, в частности – на Донбассе, могут и в дальнейшем подогреваться российской властью в целях дестабилизации обстановки, чтобы окончательно преградить Украине путь в НАТО. Тем более, если со стороны украинского руководства будут очевидны соответствующие намерения и движения. А пока мы будем воинственно и бесповоротно вступать в Альянс, Кремль чисто гипотетически успеет сделать на том же Донбассе очень многое, да так, что мало не покажется…

Вывод. Если североатлантическую интеграцию мы хотим сделать самоцелью, то в будущем, как показывают нынешние реалии, с легкой руки Москвы нам обеспечены новые витки хаоса на Юго-Востоке. И до НАТО мы в итоге все равно не дойдем. Если же перспективы таких витков нас не радуют, и мы желаем сохранять территориальную целостность, то от Североатлантического альянса как идеи следует отказаться, и в контексте общенациональной риторики поставить во главу угла действующий нейтральный статус как определенную гарантию защиты от потенциальной агрессии Кремля.

Нет, это не будет боязливой подстройкой под Путина. Это будет нашим оборонительно-прагматичным ответом на оборонительно-прагматичную стратегию российской власти. Это будет политикой, которая базируется не на эмоциях, а на разуме.  

Редакция может не соглашаться с мнением автора