Авария на ЧАЭС и киевляне: свидетельство участника событий

Много рассказано и пересказано об аварии на ЧАЭС - как с научной, так и социально-экономической, культурной, исторической точек зрения. Но мало кто задавался вопросом - как же жили люди в этот период за пределами Зоны Отчуждения? Чем занимались, что делали, чего боялись?

Это интервью портал bnk.ua записал с человеком, который в момент аварии на ЧАЭС находился в Киеве и видел, как разворачивались события в городе, что делали люди, какими страхами и слухами они жили. Наш собеседник, Валентина Василенко, в те времена была младшим научным сотрудником в Институте ядерных исследований, и могла в то время считаться "инсайдером". В то же время, даже ученые не знали всех возможных последствий произошедшего, что видно из интервью, что говорить и о простых киевлянах.

 

-  Расскажите, где Вы работали на момент аварии на ЧАЭС?

- Я работала в Институте ядерних исследований АН УССР младшим научным сотрудником.

-  Как киевляне узнавали о том, что произошло?

-  Исключительно частным образом. В первый день вообще никто ничего не знал. А потом, когда уже на 3-й день ветер подул в сторону Киева это можно было зарегистрировать приборами, тем болем что наша лаборатория работала тогда в низкофоновом режиме – сразу все стало заметно. А столица полнилась слухами, никаких официальных сведений не было.

-  Какими были слухи?

-  Самыми разными. От самих оптимистичных до самых трагических. Вероятная опасность как преувеличивалась, так и преуменьшалась. Одни вообще считали что ничего не происходит, и все ерунда, ну как и в случае любом подобном,  другие это преувеличивали до каких-то невероятных размеров, до сотен пострадавших, едва ли не ядерной войны, и так далее. Так что пока одни убегали за город на дачи, чтобы "пересидеть" (разница, впрочем, невелика была), другие - просто рутинно шли по вечерам в магазинные очереди или гулять по городу. Зато когда начали везти людей из Припяти, 28 апреля, тогда беспокойство повысилось, и люди стали массово выезжать из города... Но опять же говорю – информация поступала только через знакомых, через друзей – опосредованно…

-  Когда Вы и Ваши коллеги узнали о проблеме?

-  Несколько раньше до того, как это даже зарегистрировали приборы – 26 апреля один из наших коллег выезжал на велосипеде в сторону Вышгорода и умудрился "загрязнить" свою одежду, а поскольку мы работали в лаборатории низкофоновой физики... У нас очень строгий контроль был, и мы тут же зарегистрировали это на ботинках  нашего сотрудника. Как зашел в лабораторию - сразу "зафонило". Это было весьма необычно. А на следующий день это уже все было в Киеве – все радионуклиды. Мы оперировали научной, реальной информацией, у нас стоял прибор – ЕТРП, и мы меряли уровни содержания нуклидов в воздухе, и страшно было нам смотреть, как стрелки приборов ползут вверх, и не останавливаются...  В общем, было достаточно не по себе… А люди тем временем на Московской площади ели пирожки вовсю, тут же покупали молоко, чернику, и ничего не знали…

- То есть, никакой информации не было?

-  Ну, в общем-то да…Но затем люди стали перестраховыватся, вывозить своих детей.  Насколько я помню, официально ничего не обьявлялось, но когда завлаборатории спросил, остались ли у кого дети в Киеве, то оказалось, что ни у кого не осталось. Мы были специалистами, знали, чем это может пахнуть и вывезли детей… Ну народ тоже затем, к началу мая начал выезжать, протолкнутся нигде нельзя было и ходил такой прям слух, что руководство страны вывозило детей через Борисполь, и они в самолет пробегали в противогазах… Хотя, как оказалось потом, руководители УССР оставались в Киеве и своих резиденциях в области с семьями.

- Можно ли говорить о панике среди жителей Киева в этот период?

-  Ну в нашей среде нельзя сказать… Тут смотря в какой среде… В нашей мы меряли пробы, и хотя фон был высок, но мы знали, что к чему… Ну наверное в разной среде по-разному… После майских праздников выступил министр здравохранения с речью к гражданам… С рекомендациями мыть голову и так далее – люди и сами уже поняли.

           -  Кто вообще из официальных лиц, кроме министра здравоохранения УССР, обращался в этот период к гражданам?

          -   А вот не помню. Не буду врать.

          - Как реагировали люди?

         -  Кто как… Кто с ужасом, кто-то уже знал что надо мыть голову предохранять жилище от проникновения пыли…

          -  Вы оставались в Киеве до конца мая?

          -  Да. Более того – весь май мы проработали над измерением проб, которые шли через тридцатикилометровую зону – для оценки ситуации. В июне муж настоял чтобы я все-таки выехала из Киева. Ну я проводила конечно йодную профилактику, хотя в целом в Киеве она не была проведена…

          -  Как изменилась обстановка в столице в мае?

          -  Из города выехали все дети… Все, представляете? Город просто опустел, многие боялись выйти из квартир, форточки открывать, боялись, что "радиация залетит", и так далее. Детей, кстати, уже к этому времени стали вывозить организованно… В конце мая – начале июня начались массовые аборты у беременных - боялись каких-то последствий.

         -  Женщины сами шли на аборт?

        -  Их убеждали но делали они это по желанию.   И обычно люди сами шли на это, даже ученые, поскольку никто не знал тогда точно чем это может обернуться для их будущих детей. Но некоторые все же отказывались от абортов. Немногие весьма.

        - В настроениях жителей Киева что-то поменялось?

       -  В июне слухов стало менше. Много людей стали работатть над ликвидацией последствий аварии, информация  стала поступать размеренно, проступала реальная ситуация. Люди стали менше бояться. Некоторые даже вернули детей.

        - Проводила ли власть какие-то информационно-пропагандистские меры для борьбы с информационным кризисом?

        -  Я тут не буду хорошим свидетелем, поскольку я знала это из внутренних источников, от сотрудников института… то есть мы могли бы быть сами источником информации. Ну тогда не было такой широкой пропагандистской деятельности как сейчас – чуть что случилось – сразу на всех каналах ТВ… Центральные газеты вообще не уделяли этому внимания… Позже разразился большой скандал по поводу первомайской демонтрации на Крещатике. Его долго на волне перестроечной гласности "обсасывали" в СМИ. Был и ветер со стороны станции, и самый неудачный момент был… Многие забыли, но кроме демонстрации там был целый комплекс спортивных мероприятий - был велопробег, забег бегунов… Ну в общем, по полной программе.

         -  Когда началась критика первомайской демонстрации?

         - Почтисразу же, в мае. Многие сразу не пошли, оценив неразумность этого.  Тогда уже можно было не пойти - годы были уже не те. Впрочем, многие воспользовались этим для того, чтобы отправится вместо первомая на дачу или на шашлыки - "дышать воздухом" на природе. Сложно, впрочем, сказать, где оказалось в итоге хуже.

Беседовал Сергей Костеж