Эксклюзив. Сергей Дидковский в программе "Hard Talk" c Наталией Влащенко на канале "БНК Украина"

bnk.ua

Наталья Влащенко: Современные литературные сомелье предпочитают писать не о художниках, не о поэтах, не о врачах-учителях. Они любят писать о пиарщиках. Потому что очень много произведений Пелевина посвящено как раз им, вот этим конструкторам реальности. Мир – это не то, что есть на самом деле, мир – это то, о чём нам рассказывают журналисты и пиарщики. Сегодняшний наш гость - человек, который себя позиционирует как колумнист и пиар-стратег, – Сергей Дидковский.

Наталья Влащенко: Здравствуйте, Серёжа. Что такое колумнист - я понимаю более или менее приблизительно. А что такое пиар-стратег?

Сергей Дидковский: А очень просто. Это стратег, который занимается пиаром.

Наталья Влащенко: Совершенно непонятно, совершенно непонятно, честно говоря. Мне это напомнило одну историю. У меня была одноклассница в школе, которая, когда у неё спросили, о чём статья "Крах второго Интернационала", она сказала: "О том, что второй Интернационал всё-таки потерпел крах". Чем занимается, какие стратегии, кому выстраиваете?

Сергей Дидковский: Вот самое забавное, что стратегия, как вы знаете, это искусство войны, в принципе. Это придумали ещё древние-древние: "Желаете мира – готовьтесь к войне". А ещё древние-древние китайцы это придумали, древние-древние римляне. Само определение стратегии: стратегия – это искусство побеждать в войне. Дело в том, что вот мы живём в такое время, когда война не заканчивается, просто меньше стреляют, меньше феодалы находят крепостных и воюют друг с другом, а больше война происходит в информационном пространстве. Поэтому если человек каким-то образом хочет выглядеть хорошо и эффективно в информационном пространстве, должен понимать, что это – война. Вот и всё. Ну и, конечно, мне нравится словосочетание пиар-стратег, потому что раньше себя никто так не называл, а я назвал.

Наталья Влащенко: Смотрите, а когда ты формируешь какую-нибудь стратегию, по сути дела формируешь мифологию для объекта, с которым ты работаешь.

Сергей Дидковский: Часто – да.

Наталья Влащенко: И для того, чтобы это делать, надо полюбить объект, потому что… Ну, это как жениться, потому что так или иначе, даже если ты женишься по расчёту, ты должен себе каким-то образом внушить, что тебе этот человек симпатичен, потому что с ним же надо каким-то образом спать, так или иначе. Поэтому вы для себя как клиентов выбираете, вот что я хотела спросить. Как врач, который понимает, что чтобы там ни было, он должен лечить всех: героев, негодяев, больных, здоровых и т. д., либо как элитный адвокат, который говорит: ну, я достаточно пожил и заработал, для того чтобы самому выбирать, кому мне улыбаться?

Сергей Дидковский: Ну, у меня есть грань цинизма. В любом случае я ко всему, что происходит, отношусь цинично, стараюсь не проявлять эмоций. Ну, в целом, да, что происходит в мире. Но, безусловно, есть люди, с которыми я работать не хочу.

Наталья Влащенко: А что это за люди?

Сергей Дидковский: Очевидно, это российские сепаратисты, назовём их "зелёными человечками", очевидно, это коммунисты в любом проявлении и, очевидно, это так называемые крайние националисты, которые на самом деле от коммунистов ничем не отличаются. А так я прекрасно понимаю, что на самом деле это всё ж ради "бабок". Так или иначе. Ну, если ты можешь, зарабатывая "бабки", сделать что-то хорошее, комфортное…

Наталья Влащенко: То есть всё в этом мире происходит ради "бабок"?

Сергей Дидковский: А так или иначе, так и есть. Ну, вот, к сожалению, к сожалению. Но можно быть самым последним дерьмом, да, и продать всё, что угодно, а можно всё-таки создавать некий комфорт, который тебя окружает. А под комфортом я подразумеваю что? Ну, вот… Это совершенно рациональные вещи. Кстати, украинский национализм – это совершенно рациональная вещь. Украинский национализм - это ровная дорога, к примеру, где человек идёт и у него там колёса в машине не отваливаются, каблуки тоже не отваливаются от этих выбоин. Это вот рациональный национализм. Рациональный национализм – это когда человек приходит в политику и делает хорошие налоги для развития малого и среднего бизнеса, как бы тупо это ни звучало.

Наталья Влащенко: Есть хорошая сказка о рациональности. Помните про сороку-воровку, как она кричала: "Этому – дам, этому – не дам"?

Сергей Дидковский: А примерно так оно и есть. Всё равно же это субъективно. Самое главное – это создание комфорта. Если каждый будет создавать комфорт… Вот как было у Горбачёва про перестройку: "Если каждый начнёт на своём месте работать хорошо – в этом смысл перестройки". Понятное дело, его никто не понял и, собственно, понять не мог.

Наталья Влащенко: Недавно Ваша компания заявила о том, что она расстаётся со своим партнёром и становится самостоятельной, т. е. Саша Ольшанский разделился с Игорем Ошмановым. Означает ли это, что Игорь склонялся к какому-то противоестественному сожительству в плане мировоззрения, бизнеса… Почему было принято такое решение?

Сергей Дидковский: Цензуры не было, давления никакого не было. Это, во-первых. Даже более того скажу: российский офис предоставлял нам адвоката для…

Наталья Влащенко: Так в чём причина?

Сергей Дидковский: А причина в антиукраинской позиции Ошманова, в его политической деятельности . Он является членом политической партии. Я забыл название партии, но партия какая-то – партия "ватников" таких вот в вакууме.

Наталья Влащенко: Он пробовал с Вами разговаривать, он спокойно воспринял разделение?

Сергей Дидковский: Разделение он воспринял спокойно. Но на политические темы с ним разговаривать бесполезно. Точно также как бесполезно с нами разговаривать на политические темы.

Наталья Влащенко: Недавно, где-то год назад, мы приглашали Александра Ольшанского к себе на круглый стол, обсуждали там проблемы недократии, о том, какую сегодня роль играет Интернет и сеть в развитии общества, как коммуникационные каналы развиваются, как это будет в ближайшем будущем и как это в настоящем происходит и т. д.

И, конечно, роль эта грандиозная, обсуждать даже нечего. Мы видим целые рекламные кампании… Прости меня, Господи, но вот "визитка Яроша" - это пример рекламной кампании, которая с блеском прошла, когда её организаторы даже не оторвали то, на чём мы сидим, от дивана. Т. е. если у Вас есть хорошая креативная идея, вы можете даже не вкладывать денег туда. Ну, может, совсем чуть-чуть для того, чтобы подбодрить каких-то блоггеров основных. Но уже сегодня понятно, что у электроники чего-то нет. А именно – энергетики нет человеческой. Новости возможны в электронике, аудиобизнес – да. Кино – отчасти, но книги, фото, театр – нет и ещё раз нет. Чего нет ещё у сети, вот я спрашиваю Вас, как у блоггера, который имеет достаточно много подписчиков, который живёт в Интернете довольно много времени?

Сергей Дидковский: Такое слово "блоггер"…

Наталья Влащенко: Но как бы Вы это назвали? Вы, человек, который много времени проводит в сети, который в Фейсбуке активно работает.

Сергей Дидковский: Я человек, который в Фейсбуке, да и всё. Мне просто не нравится слово "блоггер". В Интернете, конечно, очень сложно посидеть с человеком рядом, выпить и поговорить. Нет контакта глаз, нет тактильных ощущений. Вот и всё. Но так или иначе межличностные отношения, а человек может состояться только в межличностных отношениях…

Наталья Влащенко: Для Вас пребывание в Фейсбуке – это работа или удовольствие?

Сергей Дидковский: Необходимость. Необходимость получения какой-то информации, да, это в том числе и работа. Это интересно, это и коммуникации с людьми какими-то там, так что у меня в телефоне есть Фейсбук-мессенджер, и я там переписываюсь больше, чем СМСками. Мне приходит там в день 20, 30, 100 сообщений. Это совершенно нормальный процесс, который необратим, потому что Интернет – это в первую очередь коммуникации. Просто вот они стали быстрее. Например, если 50 лет назад нужно было направить письмо в США и ждать ответа три месяца или 2 недели, то сейчас – 2 секунды. Вот в этом вся суть – это скорость.

Наталья Влащенко: Перед тем как перейти к теме политической рекламы я хочу Вам прочитать одну цитату Пелевина: "Всё, чем занимаются люди, настолько безобразно, что нет никакой разницы, на чьей ты стороне". Мы уже сегодня немножко говорили об этом. Я бы перефразировала это так: "Всё, чем занимаются политики, настолько безобразно, что нет никакой разницы, на чьей ты стороне". Тем не менее Вы представляете в сети Садового как человека, который у Вас вызывает пиетет, и ещё, возможно, каких- то персонажей тоже. Скажите, а Вы всерьёз думаете, что у людей, которые в условиях абсолютного отсутствия социальных лифтов, которые пришли туда в ТОП, между ними действительно есть какая-то разница с Вашей точки зрения?

Сергей Дидковский: Ну, социальные лифты… Их нет, настроенных, ну, скажем так. Это вот то, что их не убило, их сделало сильнее. Т. е. на самом-то деле любой человек может пробиться снизу наверх. Я-то, например, не мажор, хотя мне-то до верха ещё далеко, но, тем не менее, я-то сижу здесь – простой виноградарский пацан, который играл в футбол. Ну, я не знаю, я думаю, что в политике есть некий фейсконтроль. Ну, если ты дебил – тебя пропускают. Если ты мразь и урод… А если нет, то тебе нужно идти какими-то другими путями. Я могу сказать конкретно про Садового, что мне понравилось. Ну, я же ходил по Львову, я, в общем-то, неплохо знаю Львов, я считаю его после Киева моим вторым родным городом, хотя я родился в Киеве. Там есть на что посмотреть. В том смысле, что это в том числе и его работа. Он рационально это доказывает. Он рационально доказывает украинский национализм как таковой. Вот я, хороший мэр, вот вам хорошая дорога, вот вам красивые вывески, магазины, всё нормально работает. Я там видел туристов из Японии. Я не видел туристов из Японии в Харькове, простите, не видел туристов из Японии в Донецке…

Наталья Влащенко: И в Киеве я, наверняка, не видела туристов из Японии.

Сергей Дидковский: И я тоже, кстати, не видел. Китайцы, корейцы – это было, японцев я не видел. Там была реальная делегация человек 40-50 японских туристов, которые были в армянской церкви. Ну, вот как японские туристы, ходили, всё фотографировали. Я выхожу – идут немцы, идут поляки, все довольны, всем нормально.

Наталья Влащенко: Сергей, я сказала бы так: худо-бедно сейчас какая-то там кампания идёт предвыборная, президентская, в Киевраду. Я бы сказала, что она фактически не идёт, потому что в прессе нет проявлений: какие-то точечные есть на телевидении, вся страна уставлена бигбордами. Я бы сказала, что эти бигборды, которые мы видим, – это приговор всему цеху, который называется политическим пиаром в стране. Потому что я только сегодня один раз оживилась, увидев лейтбокс. Я ехала по ул. Красноармейской за рулём и увидела разрисованный лайтбокс Добкина. Он был очень остроумно разрисован: там какое-то совершенно другое лицо вдруг возникло из этого лейтбокса, и как-то оживилось на секунду, потому что это хоть что-то, хоть какое-то народное творчество. Всё остальное – они похожи, как близнецы-братья, они обещают одно и то же, они смотрят одинаковыми невидящими, так сказать, взглядами с этих бигбордов, и выглядит это очень смешно и нелепо это всё. Почему политическая реклама в нашей стране столь бездарна?

Сергей Дидковский: А потому, что вот лица, которые есть на этой рекламе… Начнём с того, что это всё там бывшие комсомольцы и функционеры в основной своей массе. И партийные, коммунистические функционеры. Это люди со вчерашним мышлением. Это люди, которые воспринимают любую рекламу, любое своё внешнее проявление, как на каком-то там на десятом месте. Главное, где-то с кем-то договориться, куда-то с кем-то, с каким-то губернатором поехать со шлюхами в баню, и там вот где-то куда-то что-то вбросить. Ну, вот такие вот мутки.

Наталья Влащенко: Серёжа, извините, но это вот не аргумент. Знаете, если вы хороший режиссёр, сделайте из любой прачки, ну, там "карнавальную ночь". Если не можете, дайте другому сделать это, отойдите. Какие они, мы понимаем, они не могут быть другие, это политики, так сказать, первого поколения. И бизнес первого поколения. Ждать от них каких-то откровений духа не приходится. Но, вы же приходите к человеку, говорите: дай денег, заплати мне денег, и я тебе расскажу, как надо. А рассказать не можете. Это я сейчас имею в виду не Вас конкретно, а ваш цех, ваших коллег.

Сергей Дидковский: Да потому что никто не хочет рассказывать.

Наталья Влащенко: Может, вы сами не знаете, как надо? Скажите честно.

Сергей Дидковский: Смотрите. Дело в том, что когда моему коллеге дают некую сумму денег и "просто сделай так, как хочу я: вот поставь там моё лицо, поставь церковь и виночок калыны…"

Наталья Влащенко: И чтоб купола, мне очень нравится, чтоб купола. Они, видимо, думают, что купола вот отсюда должны перенестись куда-то на задний план.

Сергей Дидковский: И вот мой коллега просто берёт деньги и делает. Вот и всё. Он не будет с ним спорить. Вот вам вся история. Поэтому реклама такая плохая. Если взять то, что я видел в Киеве, наружную рекламу, и сравнить с рекламой "продам гараж" или "куплю волосы", то в рекламе "продам гараж" смысла гораздо больше, чем в этой политической рекламе. Когда написано "Жити по-новому" или "Молиться делами", я не понимаю, что он от меня хочет, я не понимаю, почему я должен за него голосовать и что я получу. Я просто вижу человека и текст, и церковь. Всё. На этом всё заканчивается.

Наталья Влащенко: Знаете, Пелевин утверждает (а Пелевин - один из этих людей, которые очень хорошо понимают суть вот этой работы), так вот он утверждает, что мы живём в эпоху постмодернизма, когда ты делаешь куклу уже из куклы. Вот вы ж говорите, что эти люди, они ж практически не живые. И большой вопрос: может, и сам ты являешься куклой, если ты занимаешься этим, а не чем-то более мужским или достойным в этой жизни? Вот что думаете по этому поводу?

Сергей Дидковский: Возможно, так и есть. Но это начнётся уже такое самокопание!

Наталья Влащенко: Вы меня извините, но когда я смотрю на многих пиарщиков, которые сидят в эфире, такие опрятные парни в очках, мужчины, которые… Я смотрю на них и думаю: он дрался, вообще, когда-то этот человек или нет, интересно. Все говорят одно и тоже, какие-то такие общие словесные конструкции, которые… Из которых вот ты понимаешь значение каждого слова, а вот что вместе всё означает – это совершенно не понятно.

Сергей Дидковский: Вот представим себе, что этот условный пиарщик в очках, холёный, лоснящийся… Как говорила Юлия Владимировна про Хорошковского, набриолиненный… Представим себе, что он – менеджер в обычной компании, у него ипотека, кредитный автомобиль, а политик, который платит ему деньги, – его директор. Ему нужно выслужиться перед директором для того, чтобы платить ипотеку, для того, чтобы платить кредит за автомобиль. Он не будет проявлять … Ну, для этого нужна сила духа, ну, я не знаю…

Наталья Влащенко: Ну, многие из них уже давно живут без ипотек, и живут довольно хорошо, я условно говорю, но теперь я наконец-то добралась и до Вас. Я в сети нашла Ваше резюме, которое Вы писали всё-таки. Там было море каких-то потрясающих фраз, над которыми я хохотала. Например: "Поражения закаляют, победы дарят крылья". Это Вы писали такое?

Сергей Дидковский: Может быть. Может быть, но я сомневаюсь, но может быть.

Наталья Влащенко: Это, вообще-то, очень свежая фраза. Вот Вы, когда пишете резюме, Вы изначально предполагаете, что Вас на работу будут брать идиоты?

Сергей Дидковский: Дело в том, что у меня резюме нет с 2010 года.

Наталья Влащенко: Но я нашла его в сети.

Сергей Дидковский: Да, Интернет это помнит…

Наталья Влащенко: Или там: "Человек с холодной головой и горячим сердцем". Слушайте, я даже в третьем классе таких фраз не писала. Честно Вам скажу.

Сергей Дидковский: Я Вам скажу так. Мне, во-первых, совершенно всё равно. Вот Вы сейчас читаете, а я не могу вспомнить, где я мог это написать, и, очевидно, что где-то я мог это написать.

Наталья Влащенко: Конечно.

Сергей Дидковский: Вот и всё. То есть и не всё равно! Вот в чём концепция.

Наталья Влащенко: Будем считать, что Вы растёте. Но сегодня Вы такое могли написать?

Сергей Дидковский: Так я же говорю. У меня резюме сейчас нет.

Наталья Влащенко: Я спрашиваю, могли бы Вы сейчас такое написать?

Сергей Дидковский: Конечно, а почему нет.

Наталья Влащенко: Понятно. Как Вы выбираете людей для интервью? Периодически Вы берете интервью с разными людьми для ресурса, с которым Вы работаете. Какие люди Вас интересуют на самом деле?

Сергей Дидковский: Самое главное, чтобы человек мне был интересен. Вот и всё.

Наталья Влащенко: Это совершенно интуитивная вещь или Вы там слушаете этого человека, читаете то, что он пишет? Я, например, так выбираю себе собеседника. Вот я слышу интервью, я смотрю, как он разговаривает, как пишет, какова у него психофизика. Я тогда думаю: вот с этим я, пожалуй, выпила б чашку кофе, поговорила. Как у Вас это происходит?

Сергей Дидковский: Давайте я скажу два слова: эфемерные и трансцедентные. И это будет ответ.

Наталья Влащенко: Боже мой, боже мой, надо бы хотя бы взглянуть…

Сергей Дидковский: Потому что видите, Вы меня начинаете немножечко "валить". Вы мне сейчас напоминаете… Я был у Балашова один раз…

Наталья Влащенко: Ну, а как? Ну, а как? Мы же не можем говорить бесконечно друг другу одни комплименты.

Сергей Дидковский: Так Вы мне ещё и не сделали, по-моему.

Наталья Влащенко: Делала, конечно, делала. Вы просто не заметили.

Сергей Дидковский: Нет. Вы просто можете меня довести, и я тоже начну в ответ.

Наталья Влащенко: Понятно, понятно. Есть ощущение, что Вы человек достаточно структурированный. Вы хорошо понимаете, чем Вы занимаетесь, что Вы занимаетесь специально и политтехнологией, и журналистикой. Вы понимаете, что чем больше коммуникаций у Вас будет, тем лучше для Вас. И ресторанной критикой, и маркетингом. Что Вам ближе всего из всех Ваших занятий?

Сергей Дидковский: Мне интересно абсолютно всё. Потому что всё это имеет отношение к медиа. Медиа – это отношения между людьми. Это коммуникации между людьми. И если совсем, совсем углубиться, то… Ведь не существует, как таковой, журналистики, не существует, как такового, пиара. Ну и маркетинга, как такового, существует очень мало. Маркетинг – это просто продажа, от слова "маркет". А те миллионы книг, которые о нём пишут, выдумывают новые слова, новые терминологии – это способ зарабатывать деньги для тех, кто эти книги пишет. Мне интересны коммуникации между людьми. А вокруг этих коммуникаций можно построить всё, что угодно: куда человек ходит есть, какие фильмы он смотрит или кто будет за него голосовать. Разницы-то особой никакой нет.

Наталья Влащенко: То есть, в принципе, для Вашей работы всё, что есть в окружающей жизни, это есть ресурс, которым Вы можете пользоваться?

Сергей Дидковский: Конечно.

Наталья Влащенко: А есть какие-то люди в вашей жизни, перед которыми Вы благоговеете?

Сергей Дидковский: Нет, нет. Не сотвори себе кумира, хоть я и не религиозен. Нет, ну, то есть, конечно, есть те, кто мне нравится. То есть те, кого я читаю, и манеру письма которых я готов перенять себе. Там, ну, Ерофеев Венедикт, Даниил Хармс, Сорокин, Пелевин. Но кумира нельзя сотворять.

Наталья Влащенко: Почему у женщин нет чувства юмора, как вы думаете? У Вас есть какая-от версия на эту тему?

Сергей Дидковский: А потому что женщина сильная эмоционально. У неё изначально всё это в эмоции уходит.

Наталья Влащенко: Думаете, есть прямая связь?

Сергей Дидковский: Она не может подумать над шуткой. Вот видите: Вы какой вопрос мне задали, такой ответ. Я просто не знаю, почему у женщин нет чувства юмора. У кого есть, у кого нет.

Наталья Влащенко: Это результат моих наблюдений. Я, может, буквально несколько женщин встречала, у которых есть чувство юмора. Чувство юмора женщины – это способность правильно и вовремя засмеяться над какой-то шуткой. Это означает, что всё уже не плохо.

Сергей Дидковский: Ну, это чувство такта…

Наталья Влащенко: Но женщина, которая способна острить сама по себе, это редкое явление, согласитесь.

Сергей Дидковский: Ну почему? Есть же жена Петросяна. Смешная? Смешная. Есть Клара Новикова. Смешная? Все смешные. Все женщины смешные, которые зарабатывают этим деньги. Они являются смешными для тех людей, кто их смотрит и эти деньги платит. У женщин есть чувство юмора, но почему мужчин мало, которые могут шутить? Или нет?

Наталья Влащенко: Мало, но побольше.

Сергей Дидковский: Побольше, но насколько? Давайте будем говорить цифрами.

Наталья Влащенко: Если взять всех мужчин за 100%, то остроумных я встречала процентов 15. А если взять всех женщин, то остроумных меньше 1%. Вот так, примерно. Хорошо…

Сергей Дидковский: Наверно, Вы не там ходите.

Наталья Влащенко: Я думаю, что я вообще многое делаю не так. Скажите, пожалуйста, а Влад Иваненко же ваш друг, да? А вот в этой, так сказать, вашей паре, он такой альтер-эго Ваш или он больше коллега, и кто из вас, так как вы часто проводите время вместе, кто из вас кого больше (в хорошем смысле слова) рас(ис)стлевает? Кто является лидером в этом процессе?

Сергей Дидковский: А мы дополняем друг друга. Это пелетон растления. Может он быть лидером, а могу быть я – в зависимости от ситуации. Конечно, хорошо, что Вы это назвали парой, ведь мы же идём в Европу.

Наталья Влащенко: Кстати, о гомофобии. Украинским мужчинам она очень свойственна. Это ж понятно: половина из них родом из СССР, где просто считалось, что это просто последняя степень… А ваше личное отношение к этому? Многие из моих друзей говорят: всё нормально, пусть будет, только бы не разрешать жениться или только не разрешать усыновлять детей ну и т. д. А у Вас есть какая-то позиция на эту тему?

Сергей Дидковский: А у меня, как у Алистера Кроули, хорошо Вам известного, в телеме-93, "позволено всё". Конечно же, у меня есть некая правка. Это "позволено всё" должно быть в твоей отдельно взятой квартире. Там женись, не знаю, делай всё, что угодно. А когда из этого всего делают истерику… А ведь из этого всего делают истерику, т. е. медиа-компания о том, что… Ну вот, например, фильм " Даллаский клуб покупателей" . Его сняли по некой норме для того, чтобы он стал популярным и победил, взял там какие-то Оскары. Там два героя. Один герой – американский редник. Если его перенести в нашу реальность, это будет обычный советский мужик. Второй герой – гомосексуалист, транссексуал. Они вроде как бы друг друга не любят, но в конечном итоге они друг друга полюбили как братья, да, или, как это правильно сказать, стали друзьями. Ежегодно раз в год выходит…

Наталья Влащенко: Но это же фильм-сатира.

Сергей Дидковский: Сатира. Но это Вы знаете, что сатира, а вот человек, который… Ну, Вы же знаете социологический термин, ну, не термин, а некое определение, что 90% людей являются инициируемыми. То есть они следуют чему-то.

Наталья Влащенко: Конечно.

Сергей Дидковский: Они не понимают, что это сатира. Если вот годами говорить о том, что…

Наталья Влащенко: Но ведь "Даллаский клуб" не о том, что хорошо быть геем, а о том, что чтобы с нами ни происходило в жизни, самое главное – это поддержка, любовь, способность кому-то протянуть руки. Вот он же об этих вещах, а не о геях, на самом деле.

Сергей Дидковский: Конечно. Ну, вот как раз видите, этот фильм очень хорошо вошёл в аудиторию. Вы его сейчас характеризуете поверхностно: о любви, поддержке, это всё понятно. Существует огромное количество других фильмов.

Наталья Влащенко: А не поверхностно, о чём он, с вашей точки зрения?

Сергей Дидковский: Не поверхностно – о том, что вот этот американский редник, человек из христианского пояса, я не помню из какого он там штата, что он сначала как бы противится гомосексуализму, а потом, заболевая СПИДом, он как бы становится к нему сопричастным. То есть это является частью давным-давно созданной в США – это не хорошо и не плохо, это есть констатация факта – созданной в США компании, скажем так, по выведению некой новой расы людей, как бы это тупо ни звучало. Да, когда всё смешано. Есть и хорошие примеры: Рене Зеллвегер – в ней 15 кровей и 15 разных национальностей. И при этом она – американка. Сверхдержава должна быть единой. В их понятии сверхдержава должна хорошо покупать, это технология, сделанная Бернейсом, племянником Фрейда, основанная на американской мечте, общество потребления, которое потом описал Бодрийяр. Это создание некой национальности – американец, житель США, смешанный из всего, потому что там итальянцы, там ирландцы…

Наталья Влащенко: Но у них не было альтернативы. Они так формировались как государство.

Сергей Дидковский: Ну, понятное дело… И вот сейчас они выходят на новый виток. Там не важно, какие половые различия, не важно, что ты куришь, что ты пьёшь, хотя скоро там нигде нельзя будет курить, но вот все мы – единая американская нация. Это всё технология, как бы хорошо или плохо ни было. Просто вот она есть там. В России другая технология. В России там – Золотая орда. США – это относительно новое государство, сравнивая с империями прошлого, сравнивая с Россией, которая считает себя наследницей Золотой Орды.

Наталья Влащенко: Какую для Украины Вы бы предпочли матрицу? Потому что Европа между Золотой Ордой и Великой Американской Мечтой…

Сергей Дидковский: Украина – ну… Швейцария, предпочтительно. То есть это нейтралитет, это право на огнестрельное оружие, имеется ввиду на короткоствольное, охотничье уже сейчас можно купить. Это тогда ещё лет 10-15 назад была местная федерализация. Сейчас федерализация под руководством России, конечно, неуместна.

Наталья Влащенко: Она, собственно, не является федерализацией под руководством России.

Сергей Дидковский: Скажем так. Казино, бордели в Крыму, оффшор на Закарпатье, федерализация, местное самоуправление, право на ношение оружия, минимальные налоги, налоговая политика, как в Японии или в США, то есть отмена НДС и вот этих всяких дел… Когда на первом месте интересы среднего бизнеса…

Наталья Влащенко: Они делают чёткий вектор на колонизацию той территории, которую они получили.

Сергей Дидковский: Кто, россияне?

Наталья Влащенко: Да, россияне.

Сергей Дидковский: Ну, во-первых, Путину важно войти в историю, как собирателю земель русских.

Наталья Влащенко: Но ведь в современном мире это совершенно не актуально… "Собиратель земель" - это всё равно как в кокошнике ходить по улице. Ну, зачем это? Дай бог Путину справится с теми землями, которые у него есть на самом деле. Кох очень правильно на эту тему писал: "России, которая даже сейчас не освоила 40% земель, которые есть, в каком-то цивилизационном и человеческом смысле слова новые земли ни к чему". Если следовать нормальной человеческой логике, а не идиотской пропаганде, к чему ему дальше "собирать" земли – совершенно неясно.

Сергей Дидковский: Ну, есть пример Советского Союза, где тоже было мало освоено чего, но каким-то образом это существовало, потому что… Ну, вот возвращаюсь к теме "зачем это нужно Путину" и что "надо ходить в кокошнике"… Но они сейчас ментально ходят. Вот некий медведь ходит в кокошнике…

Наталья Влащенко: Это да.

Сергей Дидковский: …который распугал эту Европу.

Наталья Влащенко: Но всё же, если вернуться к нашему вопросу. Вот Вы говорите, мы должны быть, как в Швейцарии, но Швейцария получила свою модель существования в результате столетий эволюции, Швейцария является мировым кошельком, и это очень круто, потому что без армии, без всего, она может существовать так. Представьте себе человека, которому во дворе эта улица и эта улица сдают свои деньги перед дракой. Его никогда не тронут, потому что у него "бабло". Все получат в глаз. Кого-то даже зарежут, а вот этот человек с кошельками будет стоять. Ну, это же право нужно было завоевать. Мы не можем… Вот когда мне говорят: Украина должна иметь "позаблоковый статус", должна быть, как Швейцария, там ещё что-то... А как? Так же быть не может! Потому что этот газон надо было подстригать много столетий, прежде чем…

Сергей Дидковский: США до становления себя сверхдержавой прошли путь в 300 лет, Украина современная прошла путь больше 20 лет.

Наталья Влащенко: Согласна. Мне уже показывают, что мы уже приближаемся к финалу нашей беседы, и я хочу два вопроса задать. Я часто спрашиваю людей Вашей профессии и прошу, чтобы они дали мне такую краткую формулировку, что такое "пошлость" с Вашей точки зрения? Вот когда Вы говорите "этот фильм – пошлый", "этот человек – пошляк", "этот предмет – пошлый"?

Сергей Дидковский: Эта шутка проявится на Пасху – любая. А дальше думайте, как хотите.

Наталья Влащенко: Последний вопрос. Чего Вам не хватает в мире? Каких людей, каких разговоров, каких событий, может, какого-то возраста?..

Сергей Дидковский: Человек сам определяет и формирует свой мир, поэтому я думаю, что ему…

Наталья Влащенко: Но у Вас есть что-то в дефиците? Вот лично у Вас? По чему Вы тоскуете, возможно?

Сергей Дидковский: Нет, дефицита нет.

Наталья Влащенко: У вас всё есть. Вы счастливый человек?

Сергей Дидковский: Нет, ну, как всё есть. Я могу сказать, что хочется больше денег. Ну, я могу сказать, что человек как-то сам формирует окружающий мир, но я ужасно не люблю нытьё…

Наталья Влащенко: А всё за деньги можно купить?

Сергей Дидковский: Почти всё. Да. Ну, вот реально. Ну, вот честно.

Наталья Влащенко: Итак, мы сегодня разговаривали с человеком, который уверен, что почти всё, если не всё, можно купить за деньги, и разговаривали, как мне кажется, интересно. Спасибо большое, Сергей Дидковский, надеюсь, что мы будем видеться.

Сергей Дидковский: Спасибо.